Я приподняла ладонь, сжимающую телефон, и указала на него.
— Это? То, что ты хочешь рассказать, связано с Малахом? — раздался мой бесцветный голос.
Эта мысль пришла в голову после того, как я вспомнила о том, что в самый первый раз увидела мальчика на дороге посреди проспекта. На него неслась фура. Тогда не удалось разглядеть ребенка. Я и представить не могла, что вижу призрака.
В тот день с брюнетом мы столкнулись во второй раз. Он был рядом. Как и во все разы появления мертвого ребенка. Непонятно было лишь, почему мальчик являлся Алисе. Что, если Малах был где-то поблизости в эти моменты?
Лицо призрака исказила гримаса боли. Рот то открывался, то закрывался, словно он пытался вздохнуть, но у него не получалось. Тело затряслось в конвульсиях.
Я сделала шаг навстречу, рука невольно потянулась вперед. Ладонь покрывалась инеем. Еще шаг. Кончики заледеневших пальцев почти легли на лоб мальчика. В глазах ребенка отразились страх и боль. Не дав к себе прикоснуться, он исчез, оставив меня стоять дрожащую около окна.
Комната постепенно возвращала свое привычное тепло. Дыхание приходило в норму. Что с тобой произошло? По щеке побежала слезинка. Я испытывала такую гамму эмоций, что не могла вычленить главенствующую. Ужас. Паника. Отчаяние. Надежда, что Малах не причастен к смерти ребенка. Боль от осознания, что мальчик даже после своей кончины страдает.
Появилась железная решимость во что бы то ни стало понять, почему его душа не упокоилась.