— Ты мне льстишь, — смеётся Динка, выскальзывая из отцовских
рук, и спешит в комнату. Кидает сумку на край кровати, прикидывая,
что стоит сделать первым. Оборачивается к остановившемуся на пороге
отцу, чтобы попросить: — Поставь воду кипятиться? Перевяжу тебя, да
травок заварю, пока мама с работы не вернулась. Температуру
мерил?
— Дин, ну я же не беспомощный ребёнок, — качает он головой. — И
прекрасно знаю, что нужно делать в подобной ситуации. Нормальная у
меня температура, не беспокойся.
Он уходит, оставляя дверь открытой, а Динка ещё какое-то время
смотрит ему вслед. Её тревожат все эти тайны вокруг этой его
загадочной работы. Какая такая “государственная тайна” может
оставлять после себя подобные следы когтей? И что вообще там может
быть такого опасного, о чём нельзя даже намекнуть?
Она недовольно морщится и инстинктивно царапает вдруг зазудевший
мизинец у основания. Там, где с самого детства у неё обосновалось
странное, едва заметное родимое пятно в виде тонкой полоски.
* * *
«Я расскажу. Когда-нибудь потом,» — вспоминается данное Павлом
Семёновичем обещание, и Динка замирает на полпути, непроизвольно
создавая затор на лестнице. Вздрагивает, когда в спину кто-то
врезается, и только после этого шагает дальше, давая и другим
спешащим студентам возможность пройти.
В холле института Динка невольно ищет того самого синеглазого
брюнета, на днях спасшего её от падения. А находит совершенно
другого человека.
Павел Семёнович стоит возле одного из окон, облокотившись плечом
о стену, и явно кого-то ждёт. Посматривает на часы, а когда
поднимает взгляд — улыбается и кивает, словно дождался. Динке
иррационально хочется, чтобы приветствовали не её. Она оглядывается
в поисках того, кому мог бы предназначаться этот жест, но в ту же
сторону как назло никто не смотрит, все спешат к выходу или на
лекции. Динка нервно сглатывает подступивший к горлу ком. Она не
думает, что «когда-нибудь потом» может случиться так скоро, поэтому
в голове теснится множество других возможных причин для этой
внезапной встречи. И все они ей не нравятся.
«Только бы ни что-то с отцом», — паникует Динка, хотя с ним она
говорила совсем недавно и всё вроде бы было в порядке.
«Если только он не соврал тебе», — неприятно царапает
предположением внутренний голос и Динка непроизвольно сильнее
сжимает ручку сумки на плече, делая первый шаг навстречу.