Крест обнаружили на рассвете. Святая католическая церковь
организация не бедная и очень влиятельная, поэтому на системе
безопасности Ватикана не экономили, она и так осуществлялась на
самом высшем уровне мировых стандартов, а после известных событий
пополнилась средствами, которых не было даже в Кремле и у Белого
дома. Все границы Ватикана теперь круглосуточно снимались
телекамерами как минимум с двух точек. Площадь Святого Петра
попадала в фокус трёх. Не вся площадь, но обелиск попадал. И он
вдруг исчез, сменившись в кадре крестом, с распятым на нём
Асхамом.
Все три камеры зафиксировали одно и то же. Внезапную смену
обелиска на крест. К кресту немедленно направили гвардейцев, но
отправленные снять террориста с креста швейцарцы, не дойдя до него
с полсотни метров, вдруг упали на колени и начали истово молиться.
Та же участь постигла и группу карабинеров, а потом и спецназа ЦРУ.
К девяти утра площадь заполнилась молящимися настолько плотно, что
о проведении какой–либо силовой операции можно было забыть.
Проредить молящуюся толпу не удавалось, все отправленные для этого
силы вливались в неё, и уплотняли заслон. Ватикан уже находился в
полном окружении десятков тысяч молящихся, а скора их будет сотни
тысяч. Люди постоянно подходили, становились на колени, и начинали
молиться. Связь работала, терактов не происходило.
До двух пополудни с площади не возвращался никто. Первым, кто
пообщался с распятым Асхамом и вышел обратно был футболист Диего
Марадона, которого естественно сразу взяли в оборот
телевизионщики.
– Что вам сказал Мохаммед Асхам, сеньор Марадона?
– Он сказал – «Иди тренируйся, Диего, всё будет хорошо. Ты
обязательно будешь чемпионом».
– Вы не опасались теракта? Все ожидают именно этого.
– Вы же тоже не опасаетесь, – хмыкнул Диего Марадона, – тут
всего-то триста метров от эпицентра… Не бойтесь, Папу Он убивать не
станет. Но ближе, на всякий случай, не подходите.
– Это сказал вам он?
– Он мне сказал только то, что я вам уже поведал, остальное я
понял сам. Вам ничего не угрожает, чемпионом я смогу стать только в
восемьдесят шестом, так что время у нас есть.
– Время для чего, сеньор Марадона?
– Не могу объяснить. Я всего лишь футболист, мне велено идти
тренироваться. А вы гадайте, – Диего широко улыбнулся на камеру, –
или подойдите и спросите.