Это был мой четвертый понедельник в качестве американской уборщицы, и мне даже начало казаться, что жизнь пошла на лад. Первые две недели я каждый день боялась умереть от боли во всем теле и не верила, что дом с четырьмя ванными и шестью комнатами можно отмыть до блеска за четыре часа. На третью неделю я научилась прибираться быстро, мышцы болеть перестали, а мысль, что теперь у меня зарплата каждую пятницу, грела душу. Мне даже нравилась эта работа: моешь себе красивые дома, делая их еще красивее, и думаешь, о чем хочешь, а не о тиражах, плане номера и изменчивом настроении гендиректора.
На втором этаже мебели почти не было, если не считать кронштейнов с дизайнерской одеждой, заполонивших гардеробную – комнату размером с мою российскую квартиру. А вдоль стен в три ряда высились колонны из обувных коробок, доходившие мне до груди. «Она темна» явно любила красивые вещи. Что ж она мужа-то себе такого выбрала?
Закончив уборку наверху, я спустилась. Пан сидел в столовой и читал газету. Это меня удивило. Судя по дому, он должен быть большим боссом, а с чтением газеты дома в 10 утра это как-то не вяжется. Хотя, возможно, он настолько большой босс, что ему нет нужды приглядывать за подчиненными – это делают другие подчиненные.
Зато уборку, как оказалось минутой позже, он контролировал исключительно сам и от и до. Меня немного смутило, что он побежал наверх, как только я оказалась в столовой, но вот чего я совсем не ожидала, так это услышать его зов сверху. Поднявшись, я обнаружила его в ванной, склонившегося над мраморной раковиной.
– Тут пятно. Ты его оттирала? – спросил пан, тыкая худым пальцем в микроскопическое пятнышко, которое было, я полагаю, просто особенностью расцветки мрамора.
– Да, но не помогло.
– Хлорными салфетками пробовала?
– Да. Не помогло.
Он слетал за салфетками и сам стал тереть это пятно.
Через пару минут пан осознал тщетность этих попыток и успокоился, а я наконец пошла прибираться на первом этаже.
Супружеская спальня, огромная, полупустая и гулкая, напоминала ангар. Это впечатление было особенно сильным оттого, что потолка в комнате не было – подняв голову, вместо привычного белого прямоугольника я увидела лишь встречающиеся где-то в вышине скаты крыши и свисающую на длинном тросе громоздкую хрустальную люстру. Тут тоже были кронштейны с одеждой, на этот раз мужской – много-много элегантных костюмов и красивых рубашек от лучших брендов, большинство – с еще не отрезанными бирками. И почему пан их не носит?