Господи, а ведь он еще и дотрагивался до меня! Ухаживал, пока я
была в бреду…
Я обреченно застонала, зная, что как вернусь в дом, сниму с себя
всю одежду и проверю, нет ли на мне подозрительных пятен.
— Это заразно?
— Что заразно? — не поняла Ниса.
— Эта проказа… И что там появилось у мальчика?
Ниса легкомысленно отмахнулась:
— Если и заразна, то только для фениксов и драконов. Проклятие
демонов меняет их облик перевоплощения. И если ребенка не отдать на
обучения к демонам, он просто угробит себя и всю свою семью.
Поэтому Латагейны вынуждены были отдать младшего сына на услужение
демонам. Но как видишь, это им жизни не спасло!
Я выдохнула. Не потому что мне было наплевать на бедного
мальчика, отданного демонам, а потому что мне лично эта
демоническая проказа точно не грозила.
— Вот через год разбойники напали на замок, сожгли его и
уничтожили весь род.
— А как же мальчик?
— От демонов никто не возвращается. Теперь род Латагейнов
полностью исчез. Жаль. При хозяине наше приграничье процветало.
Проход через ущелье был самым коротким путем в наше королевство и
торговцы часто ходили через наши земли, оставляя Латагейну хорошие
сборы.
— Да, жаль… Но мне тоже есть, чем тебя удивить, Ниса.
Она подняла на меня взгляд, и я решилась поделиться своими
догадками.
— Замок не весь сгорел. Только одно крыло, которое
обрушилось.
— А ты откуда знаешь?!
— Я там была, — пришлось сделать паузу, пока Ниса охала. — И
могу тебя заверить, хозяин Латагейна жив.
— Не может быть!
— Может, — усмехнулась я. — Отец говорит, фениксы в огне не
горят.
— О, милостливые Покровители! Тогда почему он не расправится с
бандитами?
Я пожала плечами:
— Я не знаю, Ниса. Он только недавно вернулся в замок, носит
непроницаемую маску на лице. И еле ходит. Всегда при себе держит
трость.
Такие большие глаза у Нисы я еще не видела. Она молча
вытаращилась на меня и закрыла рот двумя руками.
— У меня есть подозрение, что парящий демон это — лэрд Латагейн,
— закончила я.
— О Покровители! Немыслимо… Хотя, сколько ему лет? Как он
выглядит?
Я пожала плечами.
— Он всё время был в маске. Трудно судить о возрасте и уж тем
более о внешности.
— Постой. Младшему сыну тогда было лет четырнадцать-пятнадцать.
Это возраст первого обращения. Вот тогда и пошел слух, что сын
лэрда — темный феникс. С того времени прошло одиннадцать лет… Ему
должно было исполнится двадцать пять или двадцать шесть.