Андрей с отвращением уставился в зеркало. Сегодняшний день стал
началом совершенно новой жизни. Поэтому всё должно было быть
идеально. Волосы? Правая рука осторожно провела по короткой
стрижке. У неё такое смешное название – бобрик. Кто только
придумал? Недовольная ухмылка подтвердила результат. Могло быть и
лучше. Хотя… Ладно! Пусть так. Всё равно ничего не исправить. Лучше
считать, что не впустую прошли мучения в парикмахерской, куда его
вчера затащили почти насильно, чтобы состричь отросшие лохмы.
– Андрей? Ты готов? – послышалось из
соседней комнаты.
– Мне нужно ещё десять минут,
мама.
– Не тяни время. Ты ведь не хочешь
опоздать в свой первый учебный день в университете, – проворчала
она.
Андрей вздохнул. Этого ни в коем
случае нельзя было допустить! Он быстро побежал обратно в комнату.
Дверца шкафа распахнулась с быстротой молнии, жалобно скрипнув.
Какую рубашку надеть? Испытующий взгляд блуждал справа налево, пока
глаза не разглядели тёмно-синюю ткань.
– Идеально!
Через несколько мгновений Андрей
стоял, застёгнутый на все пуговицы, перед длинным узким зеркалом на
дверце шкафа. Что-то в его внешности всё-таки было не так. С
перекошенным уголком рта он снова и снова пытался понять, но мысль
ускользала.
– Ты зря так сильно волнуешься, –
тёплые мягкие руки его матери нежно легли сзади на плечи. – Не всё
должно быть идеально. Ты хорошо выглядишь, сынок, – улыбнулась
она.
– Марк хочет познакомить меня со
своими друзьями. Я не могу позволить себе никаких ошибок, – Андрей
левой рукой выдвинул боковой ящик и вытащил механические часы на
кожаном ремешке.
– Твой отец очень бы гордился тобой,
– материнские руки нежно обхватили грудь Андрея, когда он,
вздохнув, надел часы.
Эти часы, советские золотые «Ракета.
Атом», были одним из самых важных воспоминаний в его жизни с тех
пор, как отец подарил их более десяти лет назад. Правда,
аутентичный кожаный ремешок 1965 года выпуска давно канул в
безвестность. Остальное было родным. Но в тот момент, когда Николай
Антонович поднял маленького сына к себе на колени и с нежной
улыбкой надел на маленькую руку часы… Это было ни с чем не
сравнимое чувство счастья.
Андрей, глянув на часы, вздохнул.
– Если бы только он мог дожить до
этого дня, – сказал и, обернувшись, осторожно обнял маму.
– Откуда-то сверху смотрит на тебя
свысока. Ты не одинок. Так что готовься. Марк уже внизу, – Инга
Евгеньевна нежно поцеловала сына в щёку и накинула на него кожаную
куртку.