— Это иллюзия…
“А что не иллюзия? Ты имел дар, влияние и власть в родном мире.
Где это всё теперь? Дымом от листьев прелых развеяно!”
— Ну хорошо! Я мерзавец! Сам, своими руками всё в прах превратил
— ты это хочешь от меня услышать?
“Мысль о вине запоздалая и совершенно непродуктивная. Игорёш, о
грехах не со мной говорить требуется. Да и кто без греха, а? А вот
как ты к содеянному относишься и какие выводы делаешь — это другое
дело!
— Какой ты всё-таки моралист!
“Я?”
— Ты! Я таким стал, чтобы на тебя походить!
“А может пришла пора подумать, кем ты хочешь видеть себя, а не
на кого желаешь походить? А то что-то ты все силы на последнее
тратишь”.
Тихий хохоток князя ветерком прошелестел по пустому пространству
комнаты-камеры. Забыв о том, что разговаривает со своим
подсознанием, Игорь вскочил и тыча пальцем в воздух перед собой,
закричал:
— Вот почему с тобой всегда так, а? Почему одни общие фразы и ни
одной конкретной рекомендации? Что именно я должен делать, чтобы ты
меня считал достойным? Что ты вечно со своими моралями ко мне
лезешь? У тебя уже свой сын есть — его и наставляй! Это всё слова,
светлейший! Не более, чем слова! Как и наш с тобой разговор! Не
более, чем трансляция моим подсознанием всего того бреда, что ты
навешивал пацану!
“Ну и что? Тогда это в твой разум не вошло, так может теперь
время настало?"
— А это я сам решу, понял? Когда и чему настало время! Сам!
На последний выкрик голос Пояркова не отозвался. Словно
проговорил то, что собирался, и ушёл, оставив племянника обдумывать
сказанное. А тот, злой и тяжело дышащий, устало опустился обратно
на пол.
— Я тут меньше суток, а уже схожу с ума, — буркнул он, слушая
звенящую тишину комнаты-камеры. — Скоро и в Изнанку не нужно будет
ходить чтобы пообщаться. Если следующим придёт читать морали
пророк, я повешусь на проводах от капсулы! Должны же у неё быть
провода?
Настроение, заданное “беседой” с князем, всё ещё властвовало над
ним, когда он, неожиданно для себя, произнёс:
— А чего я действительно хочу?
И простой этот вопрос буквально поставил его в тупик. Ни удела
своего, ни власти, ни влияния — это точно. Всё это у него было,
причём много больше, чем прочим Творец на десять жизней отмеривает.
Было да сплыло — по канализационным трубам. Последние месяцы боярин
только и делал, что пытался вернуть то, что, по его мнению, потерял
совершенно несправедливо. И попытки эти и привели его сюда — в
комнату с белым потолком, светло-серыми стенами и капсулой
виртуальной реальности в углу.