Я прекрасно видел, как за нашим
небольшим отрядом вновь смыкается строй неприятеля. Теперь всё
зависело от скорости — надо было пробиться внутрь, под защиту стен
ратуши. Увидев долгожданную подмогу, защитники со своей стороны
тоже поднажали, вышли нам навстречу — так, что через пару минут мы
уже забегали в коридор, прикрывая товарищей щитами от шальных
стрел.
— Почему не перекрыли выход! — заорал
я на испуганно притихших дружинников, одежда которых сейчас больше
всего напоминала мне пижамы. — Кто старший?
Дружинники переглянулись. Видно, у
них просто не было времени это выяснить и вообще осмыслить
происходящее — нападение застало их врасплох. А теперь это уже не
играет роли — наш отряд здесь, я приму командование на себя. Надо
быстро организовать правильную оборону, пока у меня все бойцы там,
в горловине коридора не полегли. Правда, крыльцо узкое, и коридор
неширокий, это нам на руку, но всё же действовать надо быстро. Из
приёмника продолжают прибывать всё новые бойцы, скоро в коридоре
будет не протолкнуться.
— Делаем баррикаду! — скомандовал я.
— Тащи всё, что покрупнее сюда! Живо! И кольчуги наденьте!
Пока одни дружинники бросились
выполнять команду, я приказал оставшимся бойцам вытянуться по
коридору цепочкой, чтобы быстрее передавать вещи к крыльцу. Скоро
по рукам пошли стулья, кресла, бочонки, вешалки и куча старого
ненужного матерчатого хлама. И где только Тимофей его откапывает и
хранит! Всё это барахло мы наспех утрамбовывали в коридоре
неподалёку от входа, оставляя небольшое пространство у стены, чтобы
наши ребята успели протиснуться внутрь прежде, чем мы окончательно
заложим проход.
— Это кто тут у меня раскомандовался!
— раздался знакомый сварливый голос.
Это был, конечно же, дед Тимофей.
Только сейчас его было трудно узнать: блестящие доспехи, щегольские
красные сапоги, алая накидка. В руках щит и меч. За ним гуськом
шагали пару звеньев дружинников в полном обмундировании.
— Так вы рыцарь? — удивился я.
— А ты как думал? — возмутился
писарь. — Чай, не лаптем щи хлебаем. Что ты тут затеял, по какому
праву распоряжаешься?
— Десятник Алекс. Делаем баррикаду до
подхода подкрепления, — доложил я. — Непонятно, что в городе
творится.
— Это тебе непонятно, потому как
молодой ишшо, десятник, — передразнил Тимофей. — Какая-то падла
восточные ворота открыла, и Гандария в город вошла. Перед северными
воротами куликовское сражение развернулось, там оба наших отряда
увязли.