Постепенно к нам на брёвнышки
подтянулось практически всё звено. Рядом со мной, слева и справа,
сидели Макарыч, Федя, Бруно с Петей, Мельник и Саид. На соседнем
бревне примостились Вакс с Жекой и ещё три дружинника, имена
которых я до сих пор не узнал. Я так обрадовался их появлению, что
решил даже не поднимать тему с их бегством с поляны во время
последнего боя. Будем считать, это было не бегство, а отступление.
Последней пришла Агнешка — потеснила Петю, села рядом с Бруно,
завела какую-то оживлённую беседу, уж не знаю, о чём. Солнце
скрылось за верхушками деревьев, но никто не уходил — так хорошо
было тёплым летним вечером сидеть возле костра среди друзей и
слушать гитару. Слава пел о любви. О боях, о смысле жизни, о цене,
точнее, бесценности дружбы. Ему подпевали, но гитару никто не
просил, как это частенько бывает в подобных ситуациях в реале.
Наверное, искусство игры надо было предварительно тренировать, как
и любое другое в Нереалии. Я спросил об этом Макарыча, он кивнул и
пояснил, что Слава, вообще-то, менестрель, а воин — это его вторая
профессия. Поэтому он всего лишь рядовой боец, хотя менестрель уже
какого-то там заоблачного уровня. В это я легко мог поверить, слыша
его игру.
Но вот он заиграл что-то испанское,
со специфическим боем по струнам и характерным ритмом фламенко.
Рядом с костром немедленно появилась, словно из ниоткуда, Чарген.
На ней было красивое белое платье, очень эффектное на её смуглой
коже. Длинные волосы закрывали плечи и свободно спадали до пояса.
Она начала медленно двигаться в такт музыке, изящно вздымая руки и
щелкая пальцами, вместо кастаньет. Блики от костра прыгали по её
лицу, создавая затейливую игру света и тени, завораживая и
гипнотизируя вместе с её движениями. Думаю, не было в этот момент
ни одного мужчины, чей взгляд не был бы восторженно прикован к ней.
Девушки, судя по Агнешке, тоже смотрели внимательно, с выражением
лёгкой зависти и ревности на лице. В какой-то момент мне
показалось, что Чарген смотрит только на меня, и что отблески огня,
как искорки, прыгают в её глазах. А может, это были первые
появляющиеся на небе звёзды.
Улыбка вдруг сошла с её губ, и я не
сразу понял, что это выросло у неё на плече. Она вскрикнула,
схватилась за плечо рукой, и только сейчас я осознал, что воздух
наполнился странным свистом. Звук шёл одновременно со всех сторон,
как в кинотеатре, и вызывал безотчётный страх. Как в замедленной
съёмке опускались с небес горящие стрелы, вонзаясь в землю, брёвна
и людей. Прямо передо мной выцветало лицо изумлённого незнакомого
бойца, стрела попала ему в шею.