— А если всё время кто-то будет? —
поинтересовался Бруно.
— Тогда возьмём языка, и рванём в
лес, — сказал Мамай. — Языка, кстати, в любом случае желательно
взять.
Ветерок донёс до нас слабый вкусный
запах свежей выпечки.
— Откуда это булками пахнет? —
Агнешка несколько раз с наслаждением втянула в себя воздух.
Мамай вдруг напрягся, и быстро
сказал:
— Всё-таки подожгли, гады. Хотят
обезопасить себя, чтоб им в спину внезапно никто не ударил. Все за
мной!
Он быстро пополз вперёд, по
направлению к лесу. Мы поспешили за ним — никому не улыбалась
перспектива поджариться на этом поле, как пирожкам в духовке.
Никогда не думал, что пшеница может
так быстро гореть. Возможно, причиной был лёгкий ветерок, который
помогал распространяться огню. А может, перед этим просто слишком
долго стояли жаркие дни без единой капли дождя. А только очень
скоро вокруг стало в прямом смысле слова жарко. Кроме того, от
едкого дыма становилось всё труднее дышать. Треск огня становился
всё громче, пока не заглушил все остальные звуки. Стало ясно, что
ползком мы пересечь поле не успеем. Посылать кого-то вперёд, чтобы
высмотрел место побезлюднее для броска в лес тоже уже не оставалось
времени. А значит, оставалось лишь бежать напролом, наплевав на
маскировку.
Мамай приказал передать по цепочке,
что по его сигналу все должны с оружием наизготовку нестись вперёд
— если надо, через пламя.
— Но мы же приведём их за собой в
лагерь! — сказал я ему.
— Не приведём, — ответил он, сжимая
рукоять меча. — Сделаем крюк в другую сторону. Не бойся. А что в
лесу партизаны будут — они и так знают, потому территорию и
выжигают.
Вы когда-нибудь пробовали бежать
сквозь огонь? Это по-настоящему страшно. Мы неслись словно на
крыльях, спеша выскочить из западни, в которую так некстати
угодили. При этом старались не поднимать лишнего шума, и потому
неслись молча, ощетинившись оружием. Я бежал сразу за Мамаем, и мне
было отлично видно, как между горящим полем и лесом остановился и
рассыпается в боевой порядок небольшой отряд гандарийцев. Наверное,
они были немало удивлены, увидев несущихся прямо на них сквозь
огонь смоленских дружинников.
Вот тогда Мамай закричал. Высоко
подняв меч, он нацелился прямо в центр построения противника. Мы
подхватили клич, и не сбавляя темпа врезались в группу гандарийцев.
Без устали работая кинжалом, я краем глаза успевал отмечать, как
метко стреляли Агнешка с Макарычем — они обнуляли гандарийцев почти
без осечек. Те никак не ожидали подобного напора, да и отряд, судя
по всему, попался не из сильнейших — очень скоро мы стали брать над
ними верх.