У нас с Николаем что-то вроде патовой ситуации, когда оба мы стоим и ждем, не двигаясь с места.
— А наездник из тебя кстати паршивый, — вскользь, но уже точно доведенный до ручки моим игнором, роняет Ольшанский, — может, на девочку тебе и удалось произвести впечатление, но только потому, что она не разбирается.
Я кошусь на него и насмешливо улыбаюсь. Ладно, твоя взяла, Николай Андреевич, поговорим. Сделаем вид, что я повелся на этот дешевый развод.
— Значит, ты разбираешься? — фыркаю я, сбивая с локтя приземлившуюся на него пылинку. — И конечно же, в седле ты держишься лучше?
— Лучше тебя держаться не сложно, — Ольшанский как мальчишка, тут же закусывает удила. Боже, как ему не терпится со мной помериться хоть чем-нибудь, аж смешно. Да, достал я тут не только Вику. И это ведь Ник еще не знает ни о чем. Ни о поцелуях у Викиного подъезда, ни о моих методах ведения переговоров. Знал бы — уже бы, поди, от бешенства собственную челюсть проглотил.
Я закатываю глаза, красноречиво и без слов обозначая, что брехать каждый может, а ты пойди и оседлай Милорда, этого манерного стервеца, которого я с утра окучивал, налаживая хоть какой-то контакт. Чтобы не просто сесть и кружок проехаться по леваде, а поработать в нормальном режиме.
Да — конь был вполне коммуникабельный. Но под незнакомыми наездниками начинал заплетаться в уже знакомых конечностях, поэтому мы и знакомились — и между собой, и с ногами Милорда, оба сразу и в торопливом порядке, но все вышло неплохо.
Еще бы знать — понравилось ли Машутке наше с Милордом выступления. Мне показалось, что даже очень…
— Может, поспорим, раз уж ты так в себе уверен? — Ольшанский никак не может уняться — впрочем, оно и понятно. Я тоже никуда со своего места испаряться не спешу. — Это, конечно, не равно тому, чтоб дать тебе по морде, но мне все равно очень хочется поставить тебя на место.
Такое ощущение, что ты до этого дорос, Ник.
Я склоняю голову набок, разглядывая своего противника. Судя по глазам — он что-то задумал. Я был бы очень в нем разочарован, если бы этого предвкушения не было. В конце концов, когда соперник не может продумать линию своего поведения хоть на пару шагов вперед — играть с ним становится неимоверно скучно.
— Ну, и на что мы спорим? — скучающе уточняю я. Так, будто я по-настоящему заглотил его наживку.