— И пылесосом тоже? — на чистом глазу хихикает Маруська.
— Увы, я не взяла его с собой, — я развожу руками, а потом улыбаюсь и говорю прямо, — папа пробудет сегодня с тобой столько, сколько захочет.
— И спать можно попозже лечь? — с какой сказочной скоростью растут наши запросы. Нам палец в рот не клади…
— О, нет, — тут я слабину давать не намерена, — раньше можно, позже — ни-ни. Иди уже, Плюш, тебя тренер ждет.
Впрочем, за мои деньги Руслан Геннадьевич явно согласен еще подождать.
Плюшка вздыхает по-своему неудавшемуся маневру, но без особой печали — видимо, и сама понимала, что вряд ли прокатит, но попробовать-то стоило, и все-таки заходит в вольер.
— Спасибо, — негромко произносит Ветров, находясь за моим плечом.
Надо же, он знает это слово? И даже для меня его произносит! Какие удивительные события происходят в моей жизни.
— Это не ради тебя, — глухо отвечаю я и пытаюсь отодвинуться. Только и Ветров двигается за мной следом, будто моя тень.
— Я знаю, — Яр неторопливо качает подбородком, — но я правда тебе благодарен, Вик.
Иногда мне кажется, что его спокойствие меня доконает.
Рычащий и угрожающий Ветров, явившийся предлагать мне денег за мое увольнение из Рафарма, был мне понятен. Этот, затаившийся в тени змей, снова замысливший очередную мудреную интригу, не вызывает ничего, кроме острой паранойи.
Маруське в это время помогают первый раз облачиться в защитную экипировку. Подтягивают ремешок шлема под подбородком, подтягивает ремешки на плечах жилета. Я вроде и знаю, что первые занятия выстроены так, чтобы риск был сведен к минимуму, и все равно после случившегося с Ником у меня посасывает под ложечкой. Он ведь опытный всадник, а Маруська такая мелкая. А лошадь вот напротив — большая. Почему так?
— Жеребят не ставят под седло, это для них вредно, — замечает Ветров, отвечая на мой — к моему удивлению, озвученный вопрос, — не волнуйся, это очень спокойная лошадь. Других для детей не выбирают.
— Ты это на глаз видишь? — язвительно интересуюсь я. Яд подпускаю я напрасно, Маруська в сопровождении тренера подходит к лошади, спокойно подергивающей ушами, и довольно бойко протягивает к ней ладошку, стремясь прикоснуться к подрагивающему носу.
— Вообще я узнавал, — тоном выдающего чистосердечное признание преступника отвечает Ветров, — хотя на глаз тоже можно определить — насколько спокойно животное. Кони, по крайней мере.