Вкрадчивый голос Викки настигает Машу уже на первой ступеньке лестницы на второй этаж. Планировка у коттеджей однотипная, на втором этаже располагаются две спаленки, по всей видимости, туда и намеревалась сбежать Плюшка, чтобы замести следы нашего ужасного преступления.
Викки и Светлана сидят на невысоких пуфиках перед растопленным в гостиной домика камином, а на журнальном столике рядом с ними — два бокала, бутылка вина и сложенные аккуратной стопочкой переданные Вике мной документы. Судя по всему, она их уже изучила нужным образом. И с адвокатом обсудила? Должно было хватить времени. Похоже, она подуспокоилась, по крайней мере её глаза сейчас не алчут моей крови. Или дело в том, что сейчас её внимание занимаю не я?
И как Вике удается быть такой — коварной и мягкой одновременно?
Судя по блеску устремленных на Машуньку глаз — она уже раскусила мелкую и предвкушает разоблачение.
— Не хочешь поздороваться со Светой, Марусь? — с едва заметной укоризной интересуется Вика. — Ты ведь её помнишь, или уже забыла?
— Привет, Света, — Маруська все-таки разворачивается к маме и её гостье, но вполоборота и — бочком, пытаясь скрыть растерзанные джинсы хотя бы за пуфиком, который всего лишь в паре шагов от них.
Пока с позиции Вики ранение не заметно, но все-таки...
— Как покаталась, солнышко? — тоном хорошего полицейского, который уже все знает, но дает тебе шанс все рассказать самому, интересуется Викки.
— Хорошо, мамочка! Вот, руки хочу помыть после прогулки, — ужасно ответственным тоном отзывается Маруська и демонстрирует ладони. Оправдание она сама придумала. Я не стал вносить коррективы, опасаясь спалиться на излишней продуманности, но все равно вышло так себе.
Я бы тоже заподозрил что-то неладное. Хотя не исключено, что меня Плюшке и удалось бы провести — ну, или я бы сам поддался, прикинувшись, что поверил.
— Ванная вон там, — Вика покачивает подбородком в сторону выхода из гостиной этого маленького домика, и на мордочке у Плюшки проступает вселенская скорбь. Чтобы оказаться в ванной, ей все-таки придется пройти мимо мамы и спалиться с этой несчастной коленкой.
— Показывай уже, Мария Ярославовна, — печально вздыхает Викки, и у меня аж дергается глаз. Первый раз она при мне называет нашу с ней дочь вот так, с моим отчеством.
Тихий смешок Светланы, сидящей рядом с Викки и с удовольствием наблюдающей за разворачивающейся перед её глазами сценой, заставляет мой глаз дернуться еще раз.