Стражей порядка, как всегда, нигде не видно. Интересно, с этой
зверюги что-то падает? Заклинания активировались, и я почувствовал,
как сочленения тела начинают работать в улучшенном режиме, все
мышцы и связки будто прогрелись.
Махнул ногой. Вот это растяжка. Эх, дурачок ты Арвин, что не
занимался своим телом. Ведь вместо всех этих усилений можно
использовать другие заклинания — более полезные.
Самое время опробовать обновку. Меч легко вышел из ножен, и я
двинулся спокойным шагом к чудовищу. Оно уже окончательно
выпрямилось, отрастило клыки и как обезьяна опиралось на свои
длинные отвратительно венозные руки.
Глядя на него, забываешь о любых недостатках внешности. Ну что
ж, пора показать стиль пьяного паука. Я схватился за меч обеими
руками и глубоко вздохнул. Когда лапа ударила в то место, где я
стоял, меня там уже не было.
Я уклонялся от взмахов тяжёлых кулаков обезьяноподобного монстра
и наслаждался гибкостью тела. Вот бы такую развить на постоянной
основе!
Меч уверенно подрезал сухожилие на ноге, но... Но это не
человек, чёрт возьми! Там другая анатомия. Гордей, Гордей — ничему
тебя жизнь не учит.
Выродок перенёс тяжесть тела вперёд на руки и чуть не задел меня
оттопыренной ногой. Я практически встал на мостик и успел черкануть
лезвием по пятке. Перекатился и снова на ногах.
— Кыс-кыс-кыс, — я крутнул мечом в руке, дразня мутировавшего
мага.
— Никакой он тебе не кыс-кыс! — проорал женский голос сзади, и
страшный удар ростового молота врезался в спину моего врага.
С рёвом тот полетел вперёд. Поняв, что у меня пытаются стыбрить
добычу, я изловчился и пока Выродок был в замешательстве, опёрся на
его колено ногой, подпрыгнул и оказался на склизкой от крови
спине.
Меч в мгновение ока просунулся за шею, и я умудрился вытянуть
руку так, что она схватила за обратную сторону обоюдоострого меча.
Так как кожа у меня была под баффом, пальцы я себе не отрубил.
Затем соскользнул и под тяжестью моего тела клинок прошёл по шее,
срубая кости, мышцы и сухожилия.
Я упал на мостовую и перекатом сместился в сторону. Башка
рухнула с глухим стуком рядом.
— Эй! Так нечестно, он был мой! — снова этот голос.
Я вынул из пасти монетку, вытер о штанину и положил обратно. Ко
мне подошла в прямом смысле дева. Богиня, мать его, войны. Хрупкая,
женственная и с огромным молотом, который она держала за кончик
рукояти. Его навершие смотрело мне в лицо.