В течение многих десятилетий Awesome было в переводе чем-то «внушающим страх», «приводящим в трепет» и «благоговейным» (inspiring reverence or wonder):
The Grand Canyon at sunset is an awesome sight, with the play of colors on the enormous cliff [Виссон 2010:12].
(«Большой Каньон в лучах заката представляет собой приводящее в трепет зрелище: игра красок на массивной скале»).
В результате проникновения этого слова в молодежный жаргон awesome употребляется теперь в американском и британском варианте английского языка в смысле «отличный»:
That was an awesome evening, we had so much fun getting together with old friends and singing school songs. («Это была отличная вечеринка, мы здорово повеселились, общались со старыми друзьями и пели старые школьные песни»).
Речевые хамелеоны порой становятся оборотнями или полу-оборотнями. Случается и так, что старое (буквальное) значение многозначного слова остается в живой речи наравне с новым (метафорическим) [Виссон 2010:12].
Таким образом, мы наблюдаем, как первоначальное употребление слова в противоположном или близком к противоположному смысле становится нормой языка, и слово приобретает еще одно значение. Здесь возникает опасность неправильного толкования этого нового значения слова как ироничного, так как в большинстве случаев ирония представляет собой употребление слова в значении, противоположному буквальному, с целью выражения насмешки, недовольства, критики и т. д. Следует отметить, что процесс, описываемый исследователем, – явление, отличное от иронии по смыслу, но сходное с нею по форме выражения.
Действительно, ирония часто становится источником энантиосемии. Антонимические значения, возникающие на основе иронии, могут не только оставаться в пределах контекста, но и закрепляться в слове наряду с исходным, что находит отражение в словаре [Ермакова 2005:122]. Энантиосемия нередко приводит к расширению значения слова или к изменению в сторону закрепления иронического.