Эти эпизоды намертво въелись в мою память, и теперь вставали
перед глазами, словно кадры, сделанные талантливым фотографом,
сумевшим запечатлеть самую суть женственности.
– Она вся такая удлиненно-плавно-округлая, – продолжал я. – В
ней нет неизящных, грубых линий.
– И удлиненная, и одновременно округлая? – весело уточнил
Георгий, воспользовавшись моей заминкой.
– Угу. Тонкие запястья. Тонкие длинные пальцы. Но при этом она
не выглядит высушенной чуть не до костей…
– То есть, женские округлости все на своих местах?
В глазах Жорика загорелись азартные огоньки бывалого охотника за
дамской благосклонностью. И это мне совершенно не понравилось.
– Да, у нее все на месте. – Я окинул друга подозрительным
взглядом. – С чего вдруг такой интерес, а? Тебе, что ли, девчонок
по клубам мало? Не забывай, Лисицына – клиент. И моя ученица.
– Так если она тебя выбешивает одним своим присутствием, то,
может, махнемся?
– В смысле – махнемся?
– Ну, я забираю у тебя твою ученицу, а тебе отдаю одного из
своих учеников. У меня есть один, который конкретно к тебе хотел,
но не дождался, когда у тебя место появится, и согласился у меня
тренироваться.
Избавиться от Полины? Отказаться работать с ней?
Предложение Жорика было более чем рациональным и даже
предсказуемым. Вот только для меня оно почему-то оказалось полной
неожиданностью. Тело вдруг окатило ледяной волной – словно ведро
холодной воды на загривок вылили. Я непроизвольно сильнее вцепился
в руль, словно собираясь удержать что-то дорогое, но такое…
эфемерное, трудно уловимое и такое же трудно объяснимое.
– Так что, Саня, махнемся по-братски? – подмигивая мне одним
глазом, поторопил меня с решением Георгий.
И я представил вдруг Жорика рядом с Полиной. Как он перед ней
дверку открывает. Как устраивается рядом с ней на пассажирском
сиденье. Жорик – парень не промах, тут же пойдет в атаку, начнет
вовсю к Лисицыной клинья подбивать. Наверняка постарается и за
талию приобнять, и за плечики. А может, и по ножке погладить
рискнет. Совместное пребывание в тесном салоне автомобиля к этому
весьма располагает. Только вот мне даже от мысли об этом трудно
дышать стало.
– Обойдусь, – просипел я.
– Уверен? Не передумаешь? – уточнил зачем-то друг.
– Сказал же! Сам справлюсь! – чувствуя, как закипает в груди
что-то нехорошее, рявкнул я.