– Как к вам обращаться? – спросил Гуров.
– Максим, – просто ответил водитель. – Можно на «ты».
– Хорошо, Максим. Меня зовут Лев Иванович, как ты уже, возможно, прочитал в удостоверении. Я хотел поговорить с тобой о Дмитрии Петровиче. Тебе уже известно, что произошло?
– Да, известно.
– Все говорят о самоубийстве. Но ведь подобные вещи не происходят ни с того ни с сего. В последнее время ты не замечал в поведении Дмитрия Петровича чего-то необычного?
– Нет. Все было как всегда.
– Опиши, пожалуйста, вчерашний день. С самого начала. Во сколько ты обычно приезжал за Дмитрием Петровичем?
– Я подъезжал к половине десятого утра, он выходил без двадцати или без четверти десять.
– В настроении Дмитрия Петровича не было ничего необычного?
– Нет, не было. По крайней мере, я не заметил. Отвез его в департамент и ждал до обеда. Обычно он обедает там же, на работе, но в этот день у него была назначена встреча, и мы поехали в «Арсенал». Это что-то вроде частного клуба. Закрытое заведение «для своих». Бильярд, ресторан. Дмитрий Петрович назначал там встречи, когда нужно было поговорить неофициально.
– С кем была назначена встреча в этот раз, ты, наверное, не в курсе?
– Разумеется, нет, – бросив удивленный взгляд на Гурова, ответил Максим.
– Хорошо. Что было дальше?
– Ничего особенного. После обеда он вернулся в департамент и в этот день больше никуда не ездил. Вечером я отвез его домой.
– Точное время не припомнишь?
– Около половины девятого. Приблизительно так он всегда и возвращался. Иногда попозже, иногда пораньше. Такое, чтобы до одиннадцати задерживался, бывало редко.
– А чтобы приезжал раньше девяти?
– Это еще реже. Из департамента мог уехать раньше, но тоже, как правило, по делам. Чтобы рано вернулся домой, такого как-то и не припомню даже. Разве что когда жена у него умерла. Тогда да. В тот день он уехал с обеда, а потом еще на неделю отпуск взял. Но это случай исключительный.
– Да, разумеется. А ты, значит, долго работал с Дмитрием Петровичем?
– Да, почти четыре года.
– Все говорят, что он был человеком очень замкнутым и сдержанным. Как, по-твоему, это соответствует действительности?
– По-моему, соответствует. Лишнего он никогда не говорил и к разным там душевным излияниям не был склонен. Что до меня, так лучшего и желать не надо. Зато и не хамил, и не орал никогда. А то некоторые знаете как… Изгаляются по всей своей воле. А этот нет. Нормальный был мужик.