– Тихо ты, – Витя вдруг перешёл на шёпот. – Если сбега́ть, то нужно место куда. Нам нужен штаб.
– Штаб?
– Ага. Ну знаешь, чтобы у нас там и запасы еды были, одежда, в общем, всё, что нужно на случай побега, – наклонившись к брату, продолжал Виктор приглушённым голосом, будто во дворе был кто-то ещё, кроме них и кур с гусями.
– Прямо как у партизан?
– Ну да, – он выпрямился и стоял теперь, важно выгнув грудь колесом. – Блиндаж. В лесу.
Мысль о шалаше взбудоражила воображение Максимки. Главное, чтобы Витя разрешил строить штаб вместе с ним. Тогда блиндаж будет общий. Иметь с братом одно дело – это было настоящей честью. Витька был для Максимки героем. Во-первых, он был на голову выше, а во-вторых, брат уже перешёл в четвёртый класс. А Максим пойдёт в первый только через год. И в-третьих, что было самым главным, Витька умел делать пугачи и у него всегда были припасены проволока, порох и разные интересные предметы. А ещё старший брат знал много секретных мест: в сенях, на чердаке, и даже сам сделал собственный потайной лаз в заборе. Но доселе Витька его не брал. Отговорка была всегда одна и та же: маленький ещё. А коли в этот раз брат сам с ним заговорил о блиндаже, значит, Максим мог надеяться, что в этот раз они будут заодно.
– Вить, возьми меня с собой. Пожалуйста. Я тоже хочу штаб строить.
– Не знаю… Мало́й ты ещё, – ответил брат как бы нехотя и замолчал, свысока глядя на Максима. – При первой же порке всё расскажешь отцу.
– Я не мало́й, не расскажу.
Виктор молчал.
– Ну, пожалуйста, – опять попросил Максим, умоляюще глядя на брата.
– Ладно, возьму.
– Правда?!
– При одном условии.
– Каком?
– Если во всём меня будешь слушаться и делать всё, что скажу.
– Буду! Обещаю! – горячо прошептал Максимка.
– Ладно тогда. Иди к нашему лазу. И захвати топор. Я мигом!
Не успел Максим залезть под мохнатую раскидистую ель у них в огороде, как туда же, запыхавшись, протиснулся Витя. Он сунул брату тёплую ржаную горбушку.
– На вот. Схорони.
Они раздвинули доски забора и вылезли в узкий проход на задворках между домами. Тропа заросла разнотравьем, высокие мелкие ромашки доходили до пояса. Сладкий густой запах сурепки ударил в нос.
Максим откусил горбушку. Корка захрустела, и кисловатый вкус ржаного мякиша наполнил рот.
– Не ешь сейчас. На обратный путь, – сказал брат, забрал у Максима топор и завернул его в холщовый мешок. – Сначала за корой надо сбегать. На речку.