Спаслось мне на пыточной кровати в железную клеточку, которую не сумели смягчить четыре матраса, как на трехзвездочном курорте. Почти на две недели я выпала из радостей семейной жизни (тут любая яжемать должна проникнуться моим счастьем) и получала чистейшее, никакой умственной деятельностью не замутненное удовольствие от малосодержательного трёпа, еды и чтения любовных романов – про английских герцогов и виконтов эпохи Регентства. Наверное, сказалась на моем сне близость Бабурукина и прочих врачей. Мысль «Раз я уже тут – помереть не дадут» определенно обладала психотерапевтической силой.
Результаты биопсии мы ждали в среду, а если очень подфартит – к обеду вторника. Без пяти два во вторник я вышла из здания: подъехало такси, чтобы везти меня домой, где временная свобода и приятный, такой же малосодержательный трёп с подругой Машкой. Но как только машина двинулась с места, раздался звонок на мобильный – от Наташи. Бабурукин искал меня и попросил передать, что завтра к половине восьмого я должна быть на месте.
Ехать дальше и провести оставшийся день в состоянии безмыслия? Иллюзии, что этот притворяющийся беззаботным день будет длиться и длиться, что все тяжелое мы можем оставить на завтра? Или вернуться?
Я испугалась очередной бессонной ночи и попросила таксиста развернуть машину.
Бабурукина я нашла в коридоре, он как-то по касательной посмотрел на меня и пригласил в ординаторскую. А там в течение двух минут произошло следующее.
Виталий Валерианович проговорил: «Диагноз подтвердился». Я не знала, что сказать, но по дурной привычке не смогла промолчать и выдала: «Офигеть». «Не офигеть, а неходжкинская лимфома, – жестко поправил врач. – Лечится посредством химиотерапии, побочные эффекты – тошнота, рвота, общее недомогание, выпадение волос. Завтра начнем. Вы согласны? Подпишите согласие».
Подпись была поставлена, потом я сказала что-то типа «всего доброго» и… никак не вспомню: то ли слегка поклонилась с непроницаемым лицом, как Георг фон Шлоссер, офицер Абвера и аристократ в седьмом поколении, то ли не было этого, а просто я себя так чувствовала. И вышла.
С подругой мы встретились на крыльце супермаркета и вместо приветствия я почти закричала: «Машка, у меня лимфома!». И вдруг у Машки потекли слезы, глаза как-то потускнели, на лице появилось недоуменное выражение. «Оно что, вот так и происходит – просто, по-бытовому?» – растерянно спросила она.