– Скажи мне, мистер Пятилетний, когда ты хочешь получить подарок – сейчас или после завтрака?
– А что это за подарок, скажи?
– Я знаю, что ты сгораешь от любопытства, – отвечает Ма, – но только не грызи ногти, ведь в дырочку могут пролезть микробы.
– И тогда я заболею, как в три года, когда у меня были температура и понос?
– Еще хуже, – отвечает Ма, – от микробов можно умереть.
– И раньше времени отправиться на небеса?
– А ты все равно продолжаешь грызть. – Ма отнимает мою руку ото рта.
– Прости. – Я засовываю провинившуюся руку под себя. – Назови меня еще раз мистером Пятилетним.
– Ну так как, мистер Пятилетний, сейчас или попозже?
Я запрыгиваю на кресло-качалку, чтобы посмотреть на часы. Они показывают 7:14. Не держась за ручки, я катаюсь на кресле-качалке, как на скейтборде, а потом перепрыгиваю на одеяло, представляя себе, что качусь теперь на сноуборде.
– А когда надо получать подарки?
– Когда тебе захочется. Давай я выберу за тебя, – предлагает Ма.
– Нет, мне уже пять, и я сам выберу. – Мои пальцы снова тянутся ко рту, но я засовываю их в изгиб локтя и крепко сжимаю. – Я выбираю сейчас.
Ма вытаскивает что-то из-под подушки, я думаю, она спрятала это, чтобы я не увидел. Это рулон разлинованной бумаги, обвязанный пурпурной ленточкой от шоколадок, которые мы получили на Рождество.
– Разверни его, – говорит Ма. – Только осторожно.
Я распутываю узел и разворачиваю бумагу – это рисунок, сделанный простым карандашом и нераскрашенный. Я сначала не понимаю, что это за рисунок, но потом до меня доходит.
– Так это же я! – Как в зеркале, только крупнее – моя голова, плечо и рука в рукаве футболки, в которой я сплю. – А почему это у меня глаза закрыты?
– Потому что я рисовала тебя ночью.
– Как же ты сделала рисунок, если ты спала?
– Нет, я не спала. Вчера утром и позавчера и за день до этого я включала лампу и рисовала тебя. – Но тут она перестает улыбаться. – В чем дело, Джек? Тебе не нравится подарок?
– Нет, мне не нравится, что ты не спала, когда я спал.
– Ну я же не могла рисовать тебя, когда ты бодрствовал, иначе бы это не было сюрпризом. – Ма ждет моего ответа. – А я думала, ты любишь сюрпризы.
– Я предпочитаю такие сюрпризы, о которых я знаю.
Ма издает короткий смешок.
Я залезаю на качалку, чтобы вытащить кнопку из набора, лежащего на полке. Минус одна означает, что теперь от пяти кнопок остался ноль. Когда-то их было шесть, но одна куда-то пропала. На одной кнопке держится картина «Великие шедевры западного искусства № 3: Богородица с младенцем, св. Анной и св. Иоанном Крестителем», которая висит позади качалки; на другой – «Великие шедевры западного искусства № 8: Впечатление: Восход», рядом с ванной; на третьей – картина с безумной лошадью, под названием «Великие шедевры западного искусства № 11: Герника». Мы получили эти шедевры вместе с коробками овсянки, но осьминога я нарисовал сам – это мой лучший рисунок, сделанный в марте; правда, из-за горячего воздуха, поднимающегося над ванной, он слегка покоробился. Я прикрепляю мамин сюрприз к пробковой плитке, расположенной в самом центре над кроватью, но она качает головой: