Вчера тлели угли костра.
Сегодня – воздвигнута плаха.
А сталь палача так остра!
И все ждут последнего взмаха…
Но им не услышать мольбы.
Они не достойны и взгляда.
Как скошены низкие лбы
У всех их, стоящих рядом.
Туманится взор мой. Палач
Скрестил на груди свои руки.
Младенческий тихий плач
Вещает грядущие муки.
Первый луч в пустыне.
Отголоски сна.
Вьюченые спины
Стёрты докрасна.
Скарб худой и нищий.
Жёлтые ветра.
На руках сынишка
Плакал до утра.
Ночь прошла в тревоге.
В путь опять.
Можно и в дороге
Час поспать.
Накормить семью бы -
Только чем?
Мой ребёнок бедный
Слёг совсем.
Помолиться Богу.
Спят кругом.
Воду взять в дорогу.
Где наш дом?..
Лёгкий сон мне смежает ресницы.
Всё подёрнуто пеленою.
Мчатся мимо меня колесницы,
И стоят легионы стеною.
Новый цезарь явлен кумиром -
Он к прошедшему не причастен.
Рим ещё управляет миром,
Но над небом уже не властен.
Их доспехи звенят стозвонко.
И смелы, и воинственны лица.
А в тумане, призрачно-тонком,
Мчится огненная колесница…
Всё тот же сон. Опять Париж.
И небо звёздное над крышей.
Кричишь в него – и ты услышан
В ту ночь, когда совсем не спишь.
Тихий вечер. Тихий ветер
Мне нашептывает сказку.
Напевают мне сонеты
Арлекины в ярких масках.
Пожалеть меня пытаясь,
Рассмешить меня надеясь,
Пляшут шумно арлекины -
Может, грусть меня покинет?
Может, я под этой маской
Снова стану беззаботной?
Усыплю кого-то сказкой -
Нежной, доброй, приворотной…
Художнице моей – о спектре жизни
О сером
Цвет сырости, дорог и неуюта.
Давно уже утраченных иллюзий.
Цвет глаз из богадельного приюта.
Стихов, не окроплённых властной Музой.
Цвет глаз твоих, цвет скошенной травы.
Цвет листопада в ранние морозы.
Обиды цвет, когда струятся слёзы
От нареканий суетной молвы.
Съёмки её сновидений…
Вчера она была феей,
Принцессою грёз и даже
Длинноволосой русалкой.
А завтра – будет старушкой.
Морщины, седые пряди…
Что наша жизнь? Игрушка!
Вывеска на фасаде
Какого-нибудь жилища.
Может, дворца, а, может,
Уже дырявого днища
Лодки. Она ведь тоже
Может считаться домом
Для кого-нибудь, знаешь?..
Рыбой, выброшенной на сушу…
Рыбой, выброшенной на сушу,
Птицею с перебитым крылом…
Кем ещё, изранивши душу,
Я вошла в этот старый дом?
Стены мне не несут покоя,
Стены падают на меня.
И уже забываю, кто я.
Вижу ночь, и не вижу дня.
Но пока ещё существую
В мире этом. Живу – не здесь.