Все эти процедуры вызвали у моего члена сторчак. Я и раньше замечал, что он иногда становился больших размеров, но что именно для этой цели, я не догадывался.
– Вот смотри, – шутила она,– у тебя писюнчик, значит, ты мальчик, а у меня пися, значит, я девочка. Твой писюнчик как палочка а моя пися как дырочка, и ты должен вставить его сюда, вот так. Так мне больно, он у тебя большой и толстый, вот так, потихоньку, туда, теперь сюда.
Не знаю, я провел с ней целую ночь и весь свой первый сексуальный опыт я получил от малолетки. Но зато я получил массу удовольствий, и ей понравилось. Я, наверное, раз десять кончил ей внутрь. Я тогда не задумывался, что от этого могут быть дети, да я так был счастлив, что мне было все равно.
Мы с ней так сдружились, что встречались почти все время моего пребывания на Марсе. Я дал ей много денег, достаточно, чтобы попасть в школу и даже в будущем получить высшее образование.
С сексуальными развлечениями мое пребывание на Марсе стало интересней, и на жизнь я стал смотреть по новому.
Рон меня познакомил, как он говорил, со своими единомышленниками. Их группа собиралась вечерами и обсуждала проблемы Марса, что было довольно интересно и забавно. Я часто слушал их беседы и получал большое удовольствие от этого. Я узнавал жизнь Марса с его теневой стороны.
Оказалось, что не все шло гладко, что люди были не всем довольны. Правительство коррумпировано, все полицейские продажные. Я не говорю уже о том что люди не получают всю информацию. На планете нет свободы слова, иногалактиане оценили планету как представляющую угрозу Вселенной. Но последнее было уже через чур. Никто иноголактиан и в глаза не видел. А Галактическое сообщество планет ведет политику не вмешательства в планетные дела. Хотя были отдельные случаи, и то, когда дело принимало серьезный оборот. Центр галактики от нашей солнечной системы далеко, так что там им на нас глубоко наплевать, у них и своих проблем хватает.
И к тому же в центральных областях галактики техническое совершенство намного выше, чем у нас, и с чего им тогда нас боятся.
Но ходят слухи, а их не опровергнуть никакими разумными доводами. Народ желает говорить, да еще и приукрашивает. Любой мир напоминает большое село, от бабушки к бабушке, от кумушки к кумушке, идет одна сплетня, возвращается другая, еще более раздутая.