Ингерам, которому крепко досталось в уличной драке, не высовывал
носа из комнаты, а время от времени ощупывал этот самый нос и
громко вздыхал. С таким разукрашенным лицом нечего было даже
мечтать показаться на улице, а тем более – купить сменную
одежду.
Рицпа тоже почти не выбиралась из комнаты "девочек", и никто не
знал, чем она там занимается целыми днями. Наверное, сидит и грезит
о встрече с сыном, обдирая при этом последние кружевные манжеты.
Как Полли ни уговаривала Рицпу заняться чем-нибудь полезным, та
даже с места не сдвинулась.
Гри и Ингерам предположили, что, если бы Рицпу уговаривал
Рэйшен, результат был бы другим. Рэйшен посмотрел на них, словно на
умалишённых, и молча вышел.
Он уходил каждый день с утра, пропадал где-то до вечера,
возвращался хмурый как туча и заваливался на свою койку, скинув
сапоги.
Ингерам язвительно высказался:
– Ну, наверное, нюх его подвёл, и не нашёл он Элину.
Конечно, сказано это было в отсутствие дроу, а то синяки с лица
и без того плохо сходят…
– Постыдился бы! – укорил его Гри. – Сам влез в драку по
глупости, теперь ни на работу устроиться, ни сына Рицпы поискать.
Проедаешь деньги, которые дара Элина тебе оставила!
– Не твои же, – буркнул Ингерам, отворачиваясь.
А Рэйшен в это время бродил по торговому кварталу, потому что
куда же Элина могла податься, кроме как к торговцам? И нюх
нисколько не подвёл дроу: Элину он заметил практически сразу же.
Неприметным Рэйшен не был, но ему на руку сыграло то, то Элина не
глазела по сторонам, поэтому дроу, держась поодаль, не выпускал
свою цель из виду ни на миг. Конечно, он не мог подслушать, о чем
Элина говорила с купцами и их приказчиками, но видел, как лицо
женщины становится озабоченным, а блеск в тёмных глазах гаснет.
"Она что-то задумала, да не выходит", – понял дроу.
Ему страстно хотелось подойти к Элине, заговорить, приободрить
какой-нибудь дурацкой шуткой. А потом Рэйшен вспоминал, какое у
Элины было лицо, когда она застукала его с этой идиоткой Рицпой…
Никогда раньше Элина не смотрела на него с таким холодным
отчуждением, и Рэйшен попросту боялся, что она, взглянув сквозь
него, просто пройдёт мимо. Этого он точно не перенесёт. Поэтому
Элина шла дальше, а Рэйшен всё так же неотступно следовал за ней,
стараясь быть незаметным.
Он вызнал, где она живёт, где оставила свою лошадь, где покупает
эти мерзкие пирожки, но по-прежнему не осмеливался приблизиться к
Элине. Рэйшен злился на себя, на неё, на весь мир, но ничего не
делал, ожидая какого-нибудь подходящего момента. И, похоже,
дождался.