Клотильда подошла к бунгало С29, отведя в сторону ветки молодой оливы, посаженной перед террасой. Она помнила, что в 1989-м точно такое же дерево росло под ее окном. Неужели Червоне выкапывает старые и сажает вместо них новые?
– Вы кого-то ищете?
Из бунгало вышел мужчина в бейсболке с логотипом New York Giants[33], надвинутой на седеющие виски. В его улыбке читалось удивление, в ладонях он сжимал чашку кофе.
Клотильде всегда нравилась свойская обстановка в кемпинге. Никаких заборов, колючих изгородей, палисадников с цветочками. Здесь не было понятия свой угол – только наш.
– Нет-нет…
Чуть дальше, на аллее, двое мальчишек играли в футбол.
– Загнали мяч под террасу? – спросил болельщик Giants.
По его ухмылке Клотильда поняла: этот тип был очень даже не против, опустись она сейчас на четвереньки, выставив на всеобщее обозрение упругую попку в обтягивающих легинсах. Отсутствие барьеров. Смещение нравственных ориентиров. Банальное вожделение. Эта сторона жизни в кемпингах была ей омерзительна.
– Не мяч – воспоминания. Я когда-то жила в этом бунгало, на каникулах.
– Правда? Мы уже восемь лет его снимаем, так что…
– Это было двадцать семь лет назад…
Мужчина ответил Клотильде изумленно-восхищенным взглядом.
Выглядите моложе.
За его спиной появилась женщина в ярком парео. Вьющиеся волосы были подхвачены на затылке деревянной заколкой. Она улыбнулась и спросила:
– Двадцать семь лет назад? Но тогда… простите, что спрашиваю… Вы – Клотильда Идрисси?
Она не ответила. В голове крутились идиотские мысли. «Надеюсь, им не пришло в голову повесить на бунгало мемориальную табличку: Здесь обитали Поль и Пальма Идрисси. Вряд ли рассказ об аварии десятилетиями передавался из поколения в поколение отпускников?»
Проклятый дом…
Женщина подула на чай, ее рука скользнула под футболку мужа.
Движение подсознательное, но знак очень ясный: «Он мой!»
Универсальный язык тела и жестов, свойственный всем, кто живет летом на свежем воздухе. Люди выставляют себя напоказ, смотрят, испытывают желание, но никогда не соприкасаются.
– Я храню для вас письмо, Клотильда, его передали давным-давно! – Женщине явно нравилась роль нежданной вестницы.
Клотильда едва не лишилась сознания и, чтобы не упасть, ухватилась за самую высокую ветку оливы.
– Оно ждет меня… двадцать семь лет? – Губы едва ее слушались.