– И с какой бы песни начал?
– Ну-у, уж со "Звезды по имени Солнце", конечно. Мы же все с неё родом.
– Как это?
– Да так: все гитаристы со Звезды по имени Солнце свалились, – объяснил Ромка и, подумав, добавил. – А чтоб с неё свалиться, надо сначала до неё добраться.
Кирилл показал ему большой палец.
Самое поразительное, что Ромка едва ли задумывался про себя: "Я сильный! Я мужественный!" Жизнь задала ему взрослый экзамен, но замаскировала под уличное происшествие. А "Происшествие" – от слова "прошло". То, что было, то прошло – потому… зачем его бояться! То, что будет… а будет выписка – поэтому будущее-то, как ни крути, в любом случае хорошее. Главное только, его дождаться – и не помереть со скуки. А от скуки помогает веселье. Тот врождённый иммунитет от уныния, что живёт в каждом сорванце, оказался сильнее искусственного "крутого" псевдомужества, происходящего у многих взрослых от гордости.
Да, Ромка остался самим собой – и это было самое главное! Первая по-настоящему хорошая новость для Кирилла за все дни после аварии. Перед ним был братишка. Перед ним был… Человек.
Кирилл, конечно, догадывался, что весёлость Ромки отчасти-то связана с его приходом – когда тот совсем один, ему, наверное, скучно до одурения вот так вот всё лежать и лежать. Ни повернуться тебе набок, ни тем более, на живот, ни шевельнуть ногой – лежи неделями, пускай себе корни. Кровать-то – не антигравитационная! (Правда, братишка уверял: "Не-е, мне тут с планшетом некогда скучать!"). И всё же! Какую надо иметь внутреннюю силу, какую энергию жизни, чтоб так воспринять всё происшедшее. Хоть бы одна жалоба!.. Не, от Ромки не дождётесь.
С ним было так легко, будто и больница – не больница. Будто это они в гостинице в другом городе (и правда, в другом городе!) – путешествие как бы продолжается, просто это такой сильно затянувшийся привал. В окно выгляни – и, может быть, увидишь Лавру в сотне метров.
– А я ни разу не видел, что там, за окном, – уловил его взгляд Ромка. – Только слышал.
– А что слышал?
– Ну, всякие там голубьи по утрам чирикают.
– Чего?
– Тьфу, то есть воробьи. Думал про голубей, а сказал про воробьёв. Ну, я же и сам – Воробьёв, ты же знаешь! Меня учительница, когда к доске вызывает, всегда говорит: "Ну, Воробьёв, прочирикай нам что-нибудь!"
Опять вошла сестра: