Наконец, загадочный юноша встал, и я уже подумал, что он направляется к выходу, как он тут же свернул в мою сторону. Он остановился возле моего столика и целую вечную секунду разглядывал меня.
– Что-то нужно? – не выдержал я.
– Нет… то есть да… – неуверенно начал он и аккуратно присел напротив. Замолчал. Тишина длилась ещё несколько неловких мгновений. – Мне хотелось бы нарисовать вас.
– Чего? Нарисовать?
– Именно. Мне нравятся ваши черты лица.
– Приятно, конечно. Спасибо.
– Пожалуйста, – легко улыбнулся он, ковыряя длинным ногтём полированную поверхность стола. – Ну так что? Согласны?
– Даже не знаю, – замялся я, не понимая, как надо реагировать. – Я должен за это заплатить?
– Скорее я. Просто побудьте натурщиком, всего пару часов в день. Это недолго, я даже могу заплатить.
«Странный тип, – подумал я. – Но деньги есть деньги, а они мне всегда нужны. Ладно, была ни была».
– Хорошо, – я развёл руками. – Где встретимся и когда?
– Вот, – он взял салфетку из подставки и, выудив из глубин своего большого для его тела пальто ручку, начеркал на ней пару слов. Придвинул ко мне.
– Я приду.
– Обязательно приходите. Это очень важно.
– Вы реальный художник?
– В каком смысле? – юноша впал в ступор.
– Ну, я думал, вы как-то зарабатываете на этом. Хотя, может, я всё не так понял.
– Ах, вы об этом, – вздохнул он. – Иногда удаётся продать пару картин на выставках. А так, это скорее хобби, чем профессия.
– Занятно, – ответил я и встал, надевая своё пальто. – Так, как говорите, вас зовут?
– Людвиг. Людвиг Тарновский, – он встал вслед за мной.
– Адам, – я протянул ему руку, и тот слабо её пожал.
– Ох, – вздохнул вдруг Людвиг, взглянув на настенные часы. – Мне пора, не забудьте про рисунок.
– Обязательно, – ответил я, и Людвиг тут же выбежал из кафе, негромко хлопнув дверью. Колокольчик над ней звенел ещё несколько секунд, затем быстро стих.
Я вышел из кафе сразу после него, но его и след простыл. Улица была пуста, и я просто закурил и пошёл дальше, вглубь города, вернее, на его окраины.
Сам того не заметив, я вошёл в старые кварталы, которые оказались чуть менее приятными на вид, чем я ожидал. Четырёхэтажные дома выглядели разбитыми, словно пару дней назад по этому району прошлась артиллерия или огромная революция захватила это место. Фасады отвалились, обнажая неприглядные внутренности из кирпичей и каменных блоков. Крыши косились, грозясь рухнуть прямо на дорогу, черепица с них изредка сыпалась на тротуары, и этот глухой стук с периодичностью отдавался в переулках.