И по этому поводу хочется привести слова одного уважаемого священнослужителя, который так охарактеризовал волну современной эзотерики: «Эти молодые люди, так называемые Эзотерики Новой Волны, пытаются сами познать Законы духовного развития, иногда чуть ли не вступая в полемику с самим Священным Писанием. Точнее будет сказать: они прилагают усилия, стараясь предугадать Самого Посланника, предугадать ещё несказанное Слово, как-бы предвидеть будущее, так как они и сами прекрасно осознают, каким абсурдом являлась бы любая попытка исправить Истину Писания. Поэтому такая своего рода их по-юношески горячая полемика со Словом, ещё не сказанным, – она не должна нас смущать, а тем более вызывать наши опасения. Эти пламенные сердца, создающие всё новые и новые фантастические теории, – они нам не угроза; это явление уже никак не может пошатнуть устои современного, зрелого общества. Всё то, чем занимаются наши молодые эзотерики – это всего лишь забавная игра, на которую мы не можем и не должны смотреть серьёзно – это всегда останется предметом лишь некоего детского любопытства: угадают ли очередной раз эти смельчаки те закономерности развития нашей цивилизации, которые впоследствии подтвердит или опровергнет Посланник, Чья Миссия и есть Творить Закон…»
Итак, отдаём на ваш суд рукопись без исправлений, хотя понимаем некоторые недостатки текста древнего, обусловленного грубостью того времени. Мы сознательно ничего не правили, дабы читатель мог сам всё оценить и пропитаться духом этой по своему интересной исторической эпохи, которую мы сейчас именуем – Становление.
«Прежде, чем ученик заговорит в присутствии Учителя,
уста его должны быть омыты слезами сострадания.»
(Из мудрости древних Мастеров Рунического Знания)
В 1997 году я уехал из своей маленькой родины Литвы. Уехал в далёкую Азию, в Сибирь, в предгорье Саян. Причины тому были две: во первых я потерял доверие тому пути, по которому шёл более пятнадцати лет, а во вторых – я был влюблён. Любил я страстно, даже безумно, впрочем, как и все по- настоящему любящие. Были минуты, когда я обожествлял свою возлюбленную до такой степени, что был готов бежать за ней куда угодно. (За что презирал себя!) И вместе с тем были минуты, когда, – чуть не сказал: я мог воткнуть блестящее лезвие ножа в её удивительную грудь, возгорись в моём сердце ревность, – но нет, наверное, я бы удержался. И тем не менее, были минуты, когда я находил в себе большого ревнивца… Я боялся своей страсти, не знал куда она может меня занести, но ничего не мог с этим поделать. И ещё: я не признавал в себе наличие этих чувств. Да, да! Не признавал! Потому, что я был весь в медитации. А в медитации не должно быть чувств, как проявления низшей, животной части человека. По крайней мере я так думал, поэтому и находился в таком раздвоении.