«Почему дирдиры ничего не предпринимают? – жаловался Рейт, отрывая зубами жесткую черную колбасу. – Ведь они знают, что мы здесь».
«Поведение дирдиров непредсказуемо, – ответил Аначо. – Похоже, они потеряли к тебе интерес. Что для них люди? Букашки, мелочь. Они предпочитают выкуривать пнуме из подземных лабиринтов. Никто из дирдиров не желает подрывать свой престиж, организуя „цаугш“1 с целью твоей поимки – таково мое предположение».
Соображения дирдирмена не показались Рейту вполне убедительными: «Зачем же тогда фунги2 или пнуме3 – кто бы они ни были – приходят и следят за нами? Я полагаю, они не совершают вечерние прогулки для укрепления здоровья?» Рейта тревожили два темных силуэта, в последнее время то и дело появлявшиеся на солончаковой пустоши. Каждый раз они стояли на фоне заката, долговязые, в черных плащах и черных широкополых шляпах.
«Фунги бродят поодиночке, это не фунги, – заметил Траз. – А пнуме не выносят дневного света».
«И никогда не приближаются к Хейху, боятся дирдиров, – добавил Аначо. – Таким образом, это пнумекины4 или, скорее всего, гжиндры5».
Когда незваных наблюдателей обнаружили впервые, те неподвижно стояли лицом к бывшему складу, постепенно исчезая в сумерках по мере того, как Карина 4269 заходила за обрывистую скальную гряду. Незнакомцы проявляли явно не случайный интерес к происходившему в ангаре. Откровенное наблюдение нервировало Рейта, но что он мог сделать? На следующее утро окрестности затянуло туманом, моросил мелкий дождь – на солончаковой равнине никого не было. Еще через день снова выглянуло солнце, и на закате вернулись две далекие темные фигуры, неподвижно уставившиеся на ангар и наполнявшие Рейта тоскливым щемящим предчувствием. Слежка предвещала большие неприятности – такова была неоспоримая аксиома существования на Тшае.
Сегодня пустырь оставался безлюдным, Карина 4269 уже прикоснулась краем диска к зазубренному полотну утесов. «Наши застенчивые друзья что-то запаздывают», – нарушил молчание Аначо.
Рейт изучил солончаки, приложив к глазам сканоскоп6: «Ничего! Одни кочки да болотный папоротник. Даже ящерицы попрятались».
Траз протянул руку над плечом Рейта: «Вот они!»
«Хм! – сказал Рейт. – А ведь я только что туда смотрел». Он довел увеличение до максимума. Прибор слегка дрожал в руках – с каждым ударом сердца размытые силуэты качались и подпрыгивали. Вечернее зарево не позволяло разглядеть затененные лица. «У них человеческие руки, – сообщил Рейт. – Это пнумекины».