Смоленский губернатор и поэт Н. И. Хмельницкий послал Пушкину письмо: «Милостивый государь, Александр Сергеевич. По распоряжению господина министра внутренних дел графа Арсения Андреевича Закревского предположено повсеместно завести губернские публичные библиотеки, и, по приглашению его сиятельства, многие уже из господ писателей и журналистов согласились доставить в оные по экземпляру своих сочинений и периодических изданий.
Озабочиваясь исполнением столь общеполезного предположения начальства и с тем вместе будучи уверен в вашем благосклонном ко мне, милостивый государь, расположении, я решился покорнейше просить вас украсить Смоленскую Публичную Библиотеку подарком ваших сочинений, что без сомнения почту за особенно оказанное мне одолжение.
С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть, милостивый государь, Ваш покорнейший слуга Николай Хмельницкий».
На что Александр Сергеевич выслал ответ: «Из Москвы в Смоленск. Милостивый государь Николай Иванович. Спешу ответствовать на предложение Вашего превосходительства, столь лестное для моего самолюбия: я бы за честь себе поставил препроводить сочинения мои в Смоленскую библиотеку, но вследствие условий, заключенных мною с петербургскими книгопродавцами, у меня не осталось ни единого экземпляра, а дороговизна книг не позволяет мне и думать о покупке.
С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,
Вашего превосходительства покорнейшим слугою.
Александр Пушкин. 6 марта 1831. Москва».
Правда, на обратной стороне было приписано: «Дав официальный ответ на официальное письмо Ваше, дозвольте поблагодарить Вас за Ваше воспоминание и попросить у Вас прощение, не за себя, а за моих книгопродавцев, не высылающих Вам, вопреки моему наказу, ежегодной моей дани. Она будет Вам доставлена непременно. Вам, любимому моему поэту; но не ссорьте меня с смоленским губернатором, которого, впрочем, я уважаю столь же, сколько Вас люблю.
Весь Ваш».
Так что, фактически, отказа не было. Хотя официально – был.
Впрочем, расположение Пушкина не спасло ситуацию. И спустя полтора года господин Хмельницкий был вынужден признать в особом донесении министру внутренних дел: «Относительно заведения и скорейшего открытия публичной библиотеки имею честь донести, что как в состав ее поступило еще весьма мало книг и открытие оной в отдельном помещении показало бы слишком очевидно сей недостаток, то я до преумножения оной поместил ее в зале, нанимаемой на собственный мой счет, где мною собраны все образцы мануфактурных произведений Смоленской губернии, и как в сей зале, открытой для публики, имеются шкафы, большой письменный стол и прочая весьма приличная мебель, то и помещение в оной малого числа книг, которые на установленных правилах позволяется читать посещающим сию залу, представляет до времени достаточную для сего удобность».