Тетради 2015 года - страница 2

Шрифт

Интервал

нет никого, ничего – кто щебечет в просвет,

в окно человека, когда вокруг падает лев,

сани скрипят и въезжают в натопленный хлев?

(28/01/2015)

Чаадаев

Предвестник рыбный появленья чаек,

мальков сих возвращающих воде,

где крошево ржаное прорастает,

как осы у Протея в бороде,

почуешь кислород и эту тяжесть

от жестяного, словно смерть, ведра,

которое – в своем снегу пернатом —

за клёкотом куда-то жизнь несла.

Куда? – не видишь – Только едем, едем

средь чаек тонких, разводных мальков,

что изнутри следов звездою светят,

как радость, в тьму – сокрытых в них – подков.

Так едем, сумасшедший Чаадаев,

туда, где ангелы придумали нам кров:

свободы нет – поскольку угадаем

мы не предел, но утишенье слов.

И по краям у тишины и чёрных чаек

сидит и греется такая темнота,

что если рот случайно размыкаешь

то светятся твои [уже] уста.

(01/02/15)

«Первый выстрел пушки похож на блеск…»

Первый выстрел пушки похож на блеск,

остальные на сажу, сгоревший лес,

нефтяные сказки и офис твой

и московский этот воловий вой.

На второй же выстрел – скажу тебе:

мы пришли сюда, чтоб сказать бе-бе

чтобы выжечь дом и себя дотла,

чтоб летела по ветру лишь зола.

А на третий – здесь пролетает ос

желтоглазая тьма – промолчав «готовьсь»

обрушает пушку вовнуть себя.

остаётся глаз – и на свет дыра,

остаётся, как от юлы, лишь ось

широта, долгота – да и те поврозь,

блеск зубов у трупа посреди огня —

вот и всё, мой ангел, поцелуй меня.

(02/2015)

«В полубреду болезни детской…»

В полубреду болезни детской

и оспинах ночи дурной,

что в табунах на небо влезла

и там сияет глубиной

своей высокой, как держава,

мотая головой на сон —

нет, речь меня не удержала,

но выгнала на стужу вон —

в полубреду болезни детской —

и аутичной, и слепой —

как слог ребёнка неизвестна —

сгущает звук над головой

кобыльей, что моё излечит,

косноязычие и с ним,

как выдох, холод покалечит

и – с бабочкою – отлетит.

(02/2015)

Кержак

Посеребренная речь местности нашей.

Кажется, нечисть обходит берег с ночною стражей

вся заодно, и тонкий пятак рублёвый

летает над ней, и латает свои оковы

речка, стоящая посередине кайфа —

типа сто первый спартанец – вот от такого драйва

я прихожу в себя и смотрю за небо,

тоску испытуя по тем местам, где пока что не был

и вероятно не буду – поскольку хруста

снега кыштымского ангельского мне не хватает – пусто

в – бренной там – речи, а смотришь в низы и тоскуешь

Следующая страница