Тетради 2002—2005 годов - страница 12

Шрифт
Интервал
Нет ни времени. Нет ни народа, ни доброго брата.
ни любившей сестры, ни отребья, ни тени, ни веры.
Не ходи по воде – это точно дурная примета:
Утонуть не утонешь, но дерево выведет к небу

«На дворе – двести лет…»

На дворе – двести лет
(откуда-докуда не спросишь)
Указатель накаркает тьму,
целину, Сталинград.
Нас с тобой уносили
сквозь эту прозревшую озимь,
Нас с тобой выносил
только (пьяный под Курск) медсанбат.
Мы глотали, как рыбы,
на льду бронзовеющий, воздух —
Словно в слово вступали
в болото и в небо. В наряд —
поплыла чешуя толстозадой,
в обрямках, русалки,
и ладонью счечетил
по стулу безногий солдат.
– 2-
Чпок! -чинались русалочьи
пляски на Юг и Восток,
вместо ружей и сабель —
швабры и тощие палки,
вместо кухни с иконкой —
затертое чертом лицо.
И плывут по реке восковые,
как бог их цветной, пролетарки
На дворе – тыща лет
и спрашивать даже не надо
где нам жить – просто жить —
но однажды так страшно дышать.
На дворе двести лет
(откуда-докуда не скажешь)
серпантин, новый год, тьма во тьме.
Двести лет – Сталинград.

«Шел дождь. Росла трава…»

Шел дождь. Росла трава.
Мы пили эту воду,
мир поделив на два:
на афоризм и оду.
Остаток – пустоте
мы сбрасывали в баки.
Они гремели так,
что лаяли собаки.
С той стороны листа
глядит на нас бумага,
как мы с ее лица
пьем воду, точно брагу
Любой из нас убит,
но мы не умираем,
лакаем белый стыд,
и губ не обжигаем…

«Закончил ветер выть, как только свечерело…»

Закончил ветер выть, как только свечерело,
а инвалид-сверчок чуть позже замолчал,
ты задала вопрос, точней – его пропела,
да я не отвечал.
О чем мне говорить, что лето нецензурно,
что нас имеет вновь любимая страна,
что ива у реки прозрачна, как мензурка,
а речка – холодна?
Что не умею жить без сурдоперевода,
что не умел любить и получил за то,
что из меня теперь течет моя свобода,
которая – ничто?
Что ты идешь гуляешь с чистопородным шпицем,
что весело свистишь, сзывая кобелей,
что в сумочке твоей двойная доза в шприце?
Давай ее скорей…

«И если тебе говорить, то – пожалуй – я пас…»

И если тебе говорить, то – пожалуй – я пас,
то ли дырка и бублик, то ли ангел их, смотрят на нас,
то есть – так стыдно не приключалось с ним,
если и видеть небо, то через тренья дым.
Шестым из пяти будут звезды и иней на них,
на облаках – то ли лица судей, то ли овал чужих.
Впрочем, выжившие аборигены всегда искали дур в дом —
Следующая страница