– Вернется?
– Так он и не уходил.
– Интриган Алешенька, боюсь, интриганом становится.
– А как иначе, брат? Оглянись, как? Время какое? Шайтан-время, мна. Ничего, ничего. Потерпи немного. Я терплю, и ты терпи, брат… Ну, давай, садись, давай, пей, кушай, давай… Э-э, что кушаем, мна!.. Ничего, потерпи. Солнце встанет – Тамерлан мясом накормит. Хорошим мясом накормит. Сыт будешь. Все сытыми будут. Скоро, скоро… Пока не могу, прости, брат, прячусь, вынырну – шакалы на запах сбегутся, мна… Ничего, ничего… Видишь, затаился?…
– Я тоже затаился.
– Молодец. Послушал Тамерлана? Молодец. Тамерлана слушай. Давай, выпьем.
Выпивают.
Немного помолчав, Сергей Романович продолжает, – Я им нынче дверь не открыл.
– Правильно сделал, мна.
– Я им больше никогда не открою.
– Кому?
– Кому? Да, вопрос… Сразу всех и не упомнишь… кого-то узнаю, кого-то нет… Каждый четверг являются. Стихи просят читать. В душу лезут… Много их, очень много. Я их не знаю, никого не узнаю… Я, видишь ли, агностик. Никого не узнаю. Кроме тебя… Я и себя не очень знаю. Совсем не знаю… Однако как только четверг – являются…
– Давай выпьем.
Выпивают.
Сергей Романович морщится, потирает виски, – Вот зачем они ходят?
– Так за стихами, сам сказал.
– Я, Тамерлан, стихов не пишу.
– А кто пишет?
– Не знаю. Никто. Стихи сами по себе… Но я их слышу… Может, Бродский успокоиться не может?
– Кто это?
– Один человек. Жертва.
– Сейчас слышишь?
– Что?
– Стихов.
– Сейчас не слышу.
– Поправил здоровье, вот и не слышишь. Послушай Тамерлана, брат. И постарайся поверить, мна… Будешь слушать?
– Буду.
– Нет никого, мна.
– Нет?
– Нет…
– Может быть…
– Никто к тебе в четверг не ходит.
– Может быть… Наверное, ты прав… Да мне всё равно, я, Тамерлан, за Алешеньку боюсь.
– Нет Алешеньки.
– Сбежал?
– Нет, и не было.
– И куда его черти понесли?
– Нет Алешеньки. И не было никогда, мна… Тебе врача надо, брат. Тамерлана слушай. Никого не слушай, а Тамерлана слушай. Иди к врачу, брат. Завтра. Иначе, мна, сдохнешь.
– В добрый путь… Зачем так сказал?
– Сам сдохнешь или Тамерлан тебя зарежет.
– Зачем так сказал?
– Люблю тебя, брат. У Тамерлана кроме тебя никого нет, мна.
Выпивают.
Стравинский улыбается, – А и впрямь.
– Что?
– Вот, вот, вот…
– Что?
– Полегчало, как будто полегчало. Тепло… Еще полчаса – и совершенно здоров… Люблю эти полчаса… Теперь пусть ходят, пусть хоть каждый день ходят. Все равно, не открою им больше. Не стану открывать и всё. И врача не нужно… Если хочешь, буду молчать. Ничего рассказывать не буду. Это не сложно, я люблю молчать. Я и с ними молчу, только они мысли мои читать умеют. Все равно, что разговор получается. А вот с улицы не прочтут. Стены толстые… Пусть приходят, стоят, ждут… Я научусь не думать о них. Не волноваться научусь. Я сумею… никакого врача не нужно.