С этими словами старуха ткнула узловато-кривым пальцем в рваное отверстие на его плече, из которого все еще сочилась кровь. Грязный длинный ноготь попал точно в сырую мякоть раны, и лицо мужчины исказилось от боли. Издав хриплый клекот, он размахнулся и ударил старуху. Крепко сбитый кулак угодил ей в лицо, чавкнул сломанный нос, и хозяйка дома, не удержавшись, рухнула на пол, неуклюже подвернув ногу. Тонко хрустнула кость, и она отключилась. На ее побледневшем лице застыла кривая усмешка.
– С-сука, – сплюнул мужчина. Он покосился на свою рану, заскрипев зубами.
– У… бя, – с трудом выговорил Роман. Нижняя губа молодого человека задрожала, изо рта вновь закапала слюна. Он вытянул вперед трясущуюся руку, направив резак в сторону беглого зэка.
– Очень страшно, – кивнул незнакомец. – Я уже наложил в штаны от испуга.
– Уб… бя, – упрямо повторил инвалид.
Мужчина шагнул вперед и ударом ноги вышиб нож из его костлявой руки. Лицо Романа скривилось, будто он вот-вот заплачет.
– Угомонись, – велел уголовник. – Ты что, псих?
Роман не ответил. Тяжело дыша, он сверлил его испепеляющим взглядом. Вероятно, если бы мысли могли убивать, от незнакомца осталась бы горстка дымящейся золы.
– Псих, – сделал вывод «гость».
Присев на корточки, он задрал веки старухи, потом пощупал пульс.
– Жива твоя мамка, – бросил он Роману. – В следующий раз подумает, прежде чем свои клешни под нос совать.
После этого мужчина быстро обследовал комнаты, и по мере того, как он переворачивал скудные пожитки жильцов, его лицо мрачнело. Из одежды ему удалось обнаружить лишь грязную футболку и засаленные тренировочные штаны, отвратительно воняющие мышами.
– Такими даже полы драить западло, – хмуро произнес он вслух. Выругавшись, он швырнул треники в сторону самодельной печки, и они, словно кишки, повисли на измятой, черной от копоти трубе.
На кухне он наткнулся на лепешки с рыбой. Рассеянно пережевывая черствый хлеб, он, оглядываясь по сторонам, неожиданно увидел пришпиленную к штукатурке фотографию. В какой-то момент беглый зэк чуть не поперхнулся.
На фото была изображена девушка. Даже не девушка, а девочка, подросток, которой едва ли исполнилось тринадцать. Золотистые вьющиеся волосы, изумрудные глаза, обворожительные ямочки на щеках и обезоруживающе-яркая улыбка. Улыбка маленькой принцессы, еще не закостеневшей от житейских трудностей, свойственных взрослым людям, в особенности обитающих здесь, в суровых условиях Дальнего Востока.