И сейчас его тело полностью слилось с железным механизмом старой "кастрюли". Оно реагировало на любые мельчайшие изменения в ее поведении и в ситуации на дороге. В то же время сознание его охватывало все происходящее вокруг своим ласковым вниманием и торжественно приветствовало движение вперед. Рокот мотора подогревал воображение, а чехарда солнечных лучей и теней от придорожных деревьев создавали почву для произрастания образов в нем.
"Горшочек, вари! Горшочек, не вари!.." – пробормотал Иоган и улыбнулся чуть шире.
Внезапно в его голове заиграла какая-то новая, незнакомая музыка. Он стал с интересом слушать. Постепенно рука его начала плавать в воздухе, дирижируя невидимым оркестром. Оркестр подчинялся. Когда навстречу пронеслись несколько других кастрюль, тазов и самоваров, он автоматически ухватился обеими руками за руль, чтобы на узкой ухабистой дороге не свалить всю эту кучу посуды в придорожную яму, которая и так была вся усеяна ненастоящими веночками. Потеряв опору, оркестр несколько поплыл. Но Иоган быстро выровнял картину несколькими властными взмахами руки. Ноты, как растерянные дети, ухватились за руку своего папы, и снова, обретя уверенность, побежали дальше широкими веселыми шагами.
Когда Иоган дослушивал уже вторую часть своей симфонии, мимо проносилось поселение Фабрикштрасс. Особая романтика этого поселения состояла в том, что его на самом деле не существовало. А все, чего не существует, как известно, невероятно романтично. Таким же романтичным был и сам Иоган.
И как раз близ этого поселения Иоган увидел на встречной полосе утюжок Валентина. Это был Валентин по прозвищу Баламутин – директор какой-то вымышленной, несуществующей организации. Тоже, соответственно, достаточно романтичной. Они иногда встречались в пути, но Валентин еще ни разу не обратил на Иогана внимания. Тогда как сам Иоган никогда не мог проехать и не заметить Валентина.
Ему было мучительно интересно, почему он замечает его всякий-превсякий раз. Однажды он даже решил всю дорогу проехать с закрытыми глазами. И вот, когда он уже почти доехал до своей загородной библиотеки имени Франциска Пёти, где, кстати, он втайне и существовал, Иоган нечаянно открыл глаза… И, естественно, он тут же увидел Валентина.
"Тьфу ты, пропасть!" – крякнул Иоган и, засмеявшись этой нелепости, он моргнул дальним дважды. И вдруг увидел открытую в благодарности ладонь Валентина.