При этих словах выражение лица пришельца стало крутым и деловым до отвращения.
В рубке воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь едва слышным жужжанием какого-то прибора. Ченский сосредоточенно разглядывал спичечный коробок, поворачивая его то одной, то другой стороной. Анрис прен Гудис молча, ни разу не сморгнув, глядел на атлета. Прошло несколько долгих минут, показавшихся лейтенанту вечностью. Ченский вдруг поднял глаза, заглянув, казалось, в самую душу пришельца, отчего тот вздрогнул, и сказал:
– Ладно, я согласен. Земле не нужны звездные войны. Да и Ромик, с его способностями, пусть выходит на простор Вселенной, славит Землю и себя в Галактике. Только у меня есть одно условие – я поднимусь к вам на борт вместе с ним и буду присутствовать при вашем разговоре.
У лейтенанта словно гора с плеч свалилась. Он кивнул, тотчас повеселев:
– Хорошо! Я знал, что ты согласишься. Все, в воскресенье, в восемнадцать ноль-ноль, ты приводишь Мироненко на это самое место, на рыбалку. Затем появляюсь я и беру дело в свои руки.
Лейтенант достал из-под пульта маленькую черную коробочку и протянул ее Ченскому со словами:
– Держи для связи. Это хасс-передатчик. Земной техникой обнаружить его работу невозможно.
После этого он удовлетворенно откинулся в кресле, несколько мгновений просидев молча. Потом вновь нырнул под пульт и извлек оттуда полулитровую шипастую бутылку зеленого стекла с притертой пробкой в виде оскаленной головы дракона и два высоких бокала. В сосуде плескалась прозрачная жидкость, играющая серебряными искорками. Съестного лейтенант не поставил ничего. Видимо, агенты Особой Службы его высочества, как и подобает настоящим офицерам, не закусывали.
Ченский с интересом взглянул на бутылку. На ее черной, с маленькими серебристыми звездочками этикетке, символизирующей вероятно глубины Вселенной, был изображен золотой космический дракон, несущийся в пространстве на широко раскинутых могучих крыльях. Из раскрытой клыкастой пасти чудовища падали сверкающие хрустальные капли.
Конец ознакомительного фрагмента.