Сейчас Фёдору больше всего на свете хотелось, чтобы старик Хоттабыч сошел с телеэкрана, вырвал волос из бороды и аннулировал этот досадный проигрыш. Чтобы об этом все забыли. Но на морском дне, близ развалин пляжа «Рыбзавод», среди водорослей и мидий, заветный кувшин со сказочным другом так и не попался.
02 сентября 2006 года
Под натиском кроссовки скрипнула доска в полу расселённого двухэтажного дома, тянущего к себе, как магнит, чудаков – любителей завораживающих видов покинутых квартир. Разбросанные по коридору книги и части детских игрушек напоминали кадры из документального фильма о городе Припяти. Из-за угла показалось огромное, на всю стену, ещё пахнущее свежей краской чёрно-жёлтое граффити солнечного затмения с надписью в центре «Виктор Цой».
Валяющиеся по углам белые клавиши музыкального инструмента помнили касания кукольных пальцев восьмилетней девочки, разучивающей гаммы. Если бы сегодня первые могли встретиться со вторыми, то высекатели нот ни за что бы не узнали морщинистые руки взрослой тётки. Когда шесть матерящихся грузчиков вносили юное пианино в детскую комнату, могло ли оно представить, что через сорок лет, оставленное хозяевами в родных стенах, оно даст свой финальный концерт под дирижёрский взмах ковша экскаватора.
Белый кухонный кафель, на совесть скрепленный со стеной, походил на капитана в парадном кителе, принявшего решение до последней секунды оставаться на гибнущем судне. Усадив свою команду в шлюпку, он молча оттолкнул их ногой от борта, оставив себе лишь в воспоминаниях запах канифоли, проводное радио, бобинные записи с Высоцким, гранёный стакан со сгоревшими спичками, дефицитный чехословацкий хрусталь и, как выяснится позже, не менее дефицитную уверенность в завтрашнем дне тёплой брежневской эпохи.
Спрессованные клеем четыре слоя обоев помнили настенные чеканки, часы с кукушкой, диафильмы на растянутой простыне, ковёр с восточным узором, похудевший к декабрю отрывной календарь и (куда ж без глотка воздуха из мира прекрасного) вырезанный из журнала «Работница» фотоснимок Боярского. Сколько же «тонн» информации пропустила через себя медь телевизионного кабеля, торчащего из стены в углу комнаты? Радиоволны, принятые антенной – «бабочкой», десятилетиями неслись по металлическому туннелю, превращаясь в голоса и лица дикторов вечерних новостей, сообщавших обитателям квартир о вводе войск в Афганистан, приходе к власти Михаила Горбачева, Чернобыльской катастрофе, крушении лайнера «Адмирал Нахимов» и о нелепой аварии, унёсшей жизнь лидера группы «Кино». Как хочется перенестись на машине времени туда, назад, предупредить кого нужно, и чтобы эти события никогда не произошли. Но, к сожалению, такую машину ещё не изобрели. Есть трагедия, которая тебя напрямую касается, но ты не в силах ничего исправить и лишь молча наблюдаешь за ней. Равно как по земле пошли трещины, началось движение тектонических плит, и ты беспомощен перед стихией. Оставаясь на своём берегу, шёпотом прощаешься с чем-то огромным и тёплым, медленно уходящим за горизонт: орденоносными Одессой, Киевом, Минском, европейской Ригой, восточной Алма-Атой и субтропическими Гаграми.