Спустя два месяца после разговора, Эльза, как и каждый вечер, обходила весь дом. Она распахнула дверь в комнату её мужа и обмерла: в углу на корточках недвижно сидел Азаир. Со спутанными, торчащими в разные стороны волосами. В той же самой одежде, что и год назад, только потрепанной, затасканной и куцеватой. Он вытянулся за это время, загорел и, похоже, одичал. Эльза бросилась к нему с объятиями. «Азаир, ты… Где ты был? Ты в порядке? Ты ранен? Давно здесь?» – сбиваясь бормотала она. Мальчик лишь молча смотрел мимо неё. Равнодушно, отрешенно, но и не сопротивляясь. Ободренная его спокойствием, Эльза погладила Азаира по голове. «Давай умоемся, пойдем к ручью, я тебе помогу раздеться… Или сделаю ванну? Хочешь?» – с надеждой шептала она, вглядываясь в его лицо. Его ресницы дрогнули и он чуть заметно кивнул. «Вот и хорошо. Я так рада, что ты здесь. Ты даже не представляешь, что я пережила-передумала за всё это время», – обрадовалась она хоть какой-то реакции с его стороны.
Пока она возилась с ванной, обернутый в простыню Азаир стоял у стены и смотрел на бегущую воду. «Иди ко мне», – с ободряющей улыбкой позвала Эльза. Он послушно подошел ближе, всё также не отрывая взгляда от воды и скорее напоминая лунатика, чем того маленького мальчика, которого она знала год-полтора назад. Слезы подступили к её горлу. Куда делся тот живой, с пытливыми глазенками? Она осторожно сняла простыню. Ох… Тело Азаира было покрыто царапинами. Колючки? Когти? Эльза тихонько провела по похожей на укус ране на плече. Азаир тихо и глухо зарычал. «Прости. Больно?» Он сжал губы в тонкую струну и качнул головой. «Где же тебя носило? Ох, где же ты пропадал, мой волчонок?!» – переживала она. Долго и осторожно терла его мочалкой, распутывала волосы, замечая, как постепенно напряжение уходит из его тела, черты смягчаются и он понемногу снова становится похожим на ребенка. Ему ещё не было и девяти.
__________
Азаир был по-своему очень внимателен и помогал Эльзе, как мог. Часто ходил за ней по пятам, а в остальное время пропадал в том зале или комнате Отца, где спал на циновке, игнорируя её просьбы воспользоваться кроватью. Они общались на языке жестов. Вернее, Эльза говорила много и часто, а мальчик ограничивался жестами и кивками. Ей это совсем не мешало. Они понимали друг друга и без слов. И лишь мысль, о том, что его ждет, если он совсем разучится говорить, иногда заставляла её подавить вздох.