Вдруг из другого соседнего дома послышались крики, это Клеуза – самая заядлая сплетница округи, взяла бразды правления в свои руки. Видя, что сегодня ее не позвали к воротам в качестве главной героини, она не на шутку обозлилась. И решила отомстить.
– Ты что, Мария, совсем потеряла стыд? Обсуждаешь мою жизнь, как будто меня и в помине не существует! Ну да, говорить плохо о других – это ты умеешь!
Мария совершенно растерялась от такой нападки, да еще и прилюдной. Тем более, что речи об этой дородной особе вообще не заходило. А Клеуза все зверела.
– Нет, вы посмотрите на нее, – уже не сдерживаясь, орала она на всю округу. – Эта нахалка разбалтывает то, что другим знать совершенно не обязательно. Не раскрывайте ей свои секреты!
–Клеуза, что с тобой, успокойся, – попыталась защититься Мария, но ей это слабо удавалось. Было такое ощущение, что силы совершенно покинули ее и так не блещущее здоровьем тело.
–Ха, она меня еще и успокаивает! Да она хочет заткнуть мне рот! А все потому, что ей не хочется знать о себе правду: на-хал-ка и сплет-ни-ца – вот кто ты! – Клеуза входила в раж, и уже ничто не могло ее остановить.
–Клеуза, пожалуйста, не надо, не кричи… – Мария почувствовала жуткую слабость, словно с каждым криком соседки ей в сердце вонзался кинжал.
– Не кричи? Да ты мне в дочки годишься, чтобы командовать мной. Нет, вы посмотрите – никакого воспитания, а еще хочет, чтобы ее уважали! И какой ты пример своим детям подаешь, бесстыдница!
–Я пойду, – прошептала Мария растерявшейся рядом с ней соседке, лишь крепче сжимая пучок салата, словно свою единственную защиту. Нетвердой походкой она вошла в дом. Вдруг дикая боль пронзила ее сердце. Она схватилась за грудь, не выпуская из рук листья салата, все померкло перед ее глазами, и каменный пол принял на себя ее бесчувственное тело.
– Мама, мамочка, поднимись! – беспрерывно повторял маленький Эмерсон, тряся любимую руку. Вторая ее рука продолжала сжимать салат. Произошедшая сцена поразила его неокрепшую душу своей щемящей фатальностью, но его мозг совершенно не мог понять, почему его мама – самое дорогое на свете существо, продолжает лежать на полу, не двигаясь.
Клаудия безвольно сидела возле него и не могла вымолвить ни слова. Наконец, в ней будто что-то преломилась, и она завопила своим тоненьким голоском: «Помогите!»