Я держал планку активности, период длинный, поэтому надо быть в разуме, иначе – осечка.
Андерсон стремительно нырнул в дом, отворяя дверь, он меня встревожил, можно сказать, ныне я всего опасаюсь. Я в неком безумии нырнул к нему.
Он перебирал полки, недовольно цедил. Штудируя каждую полочку, щель, этаж, коих было два, он ничего не нашел, его недовольство усилилось.
– Ну что, не нашли? – Вопросил я.
– Нет, американец, не нашел. – Ответил он.
Он не человек зависимостей, но одной все же поражен – у него никотиновая зависимость, самое ужасное или лишь пассивно угнетающее, что может случится на войне, это жажда сигарет.
Он не бросил попытки разыскать сигареты, но из раза в раз терпел неудачу.
Выйдя из дома я лицезрел все гнетущее убранство этого места: Пустое небо, безжизненные улицы и безнадежность. Я шагал вдоль улицы, продолжая иметь привычку рассматривать каждую щель.
Вскоре мы услышали рокочущий механический звук.
– Я… Американец! Не стреляйте! – Выкрикнул я.
Напротив стоял мужчина, по форме летчик Британии, из под деформированного шлема струилась водянистая кровь, в глазах угасающий пыл, он медленно опускал пистолет.
Мужчина стал подходить ближе, когда он уткнулся в меня пристальным взглядом, ничего конструктивного на ум не приходило, но я чувствовал, что надо информировать его.
– Где остальные? Полегли? – Стал допрашивать меня его холодный и искусственный тенор.
– Я откололся, на нас напали. – Опрометью ответил я.
– Лучше бы я тебя застрелил. – Отвернувшись заметил он.
– Что? – Недоумевающе спросил я.
– Такие, как ты, просто животные. – Он стал уходить дальше, а я пытался его догнать.
Я ринулся к нему, взял его за плечо, на что он неодобрительно отнекивался.
– Эй! Не трогай меня!
– Вам нужна помощь. – Сказал я.
– Лучше бы я в тебя пальнул, только раздражаешь. – Говорил он.
– Эй-эй. Я серьезно, не спорим. У вас кровь. – Твердил я.
– Черта с два, мне от тебя помощь не нужна, ты дезертир. – Говорил он. – Только попробуй за мною увязаться.
Вокруг нас пустое пространство, я не знаю куда идти, я готов следовать за ним. По крайней мере, он выглядит уверенным. Но он отказал моей просьбе следовать с ним. Теперь я сомневаюсь в том, что мое выживание было обязательным, а не просто девиацией жизни, словно я должен был умереть лежа в грязи от пуль, так и не добравшись до стены. Поэтому сейчас я нахожусь в импровизированном лимбе. Никто, даже бог, не знает, что со мной делать.