Нерешительно, словно не в силах противиться искушению, Гвен протянула руку. Сабин вложил в нее пирожное, и она поспешно прижала его к груди. Несколько минут девушка молчала, настороженно глядя на Сабина.
– Значит, еда – это плата за покорность? – спросила она наконец.
– Нет. – Гвен не должна думать, что с ним можно торговаться. – Я просто хочу, чтобы ты была жива и здорова.
– О, – сказала она с явным разочарованием.
Что же ее так разочаровало?
Демон Сомнения приплясывал от нетерпения, ему хотелось поскорее выбраться из головы Сабина и подчинить себе разум Гвен. Еще немного, и Сабин не сможет его удержать. А если демон успеет шепнуть ей хоть словечко, все пропало – она швырнет пирожное на землю.
«Съешь его, – мысленно попросил он. – Пожалуйста, съешь его». Еда, может быть, и не самая питательная, но сейчас он был бы счастлив, даже если бы она съела груду песка.
Наконец она поднесла золотистое пирожное к губам и нерешительно откусила кусочек. Длинные темные ресницы опустились, на лице появилась улыбка. Она буквально излучала исступленный восторг, какой бывает на пике оргазма.
Его тело немедленно откликнулось на этот призыв, каждый мускул напрягся. Сердце учащенно забилось, ладони буквально чесались от неудержимого желания прикоснуться к ней. О, боги, как она прекрасна. Никогда еще ему не приходилось видеть ничего столь совершенного, она была само воплощение плотских наслаждений и чувственности.
Секунду спустя последний кусочек пирожного исчез у Гвен во рту, щеки надулись. Жуя, она протянула руку, молча требуя дать ей еще одно пирожное. Сабин повиновался.
– Можно мне половину? – спросил он, не выпуская пищу из рук.
Ее глаза вдруг потемнели, золотое свечение померкло.
Наверное, нет. Он протянул ей пирожное, и она тут же запихнула его в рот. Тьма отступила, глаза снова засияли. С уголков ее губ сыпались крошки.
– Пить хочешь?
Он взял пакет с соком.
Она поманила рукой, призывая его поторопиться. За несколько секунд она опустошила пакет до последней капли.
– Не торопись, а то плохо будет.
Радужки ее глаз вдруг снова потемнели. Но, по крайней мере, белки не почернели, как за мгновение до убийства охотника. Сабин подтолкнул к ней тарелку, и она быстро расправилась с остатками пищи.
Покончив с едой, Гвен вернулась в палатку, на ее лице сияла довольная улыбка. Щеки порозовели. Буквально на его глазах ее тело преобразилось, расцвело. Грудь налилась. Тело приобрело соблазнительные изгибы. Его член, и так напряженный и изнывающий от желания, немедленно отреагировал на это зрелище.