5.
Она проснулась так, как будто вынырнула из глубины. С последним усилием. Будто еще немного и не выдержала бы. Еще чуть-чуть – и все. Резко перевернулась на спину и машинально щелкнула выключателем бра, спасаясь от темноты, олицетворявшей собой нехватку воздуха. Лежала, быстро вдыхая и выдыхая. По мере того, как приходило насыщение крови кислородом, усиливалось неприятное ощущение. Простынь и пододеяльник противно липли к телу. Ужас, пронзивший все существо при просыпании, активизировал мысль. Пришло осознание, что лежала, уткнувшись в подушку лицом. Настя сбросила с себя одеяло и раскинула ноги. Постепенно чувства стали трансформироваться. Наплывавшие образы только что пережитого во сне поменяли отношение к действительности. Уже не так воспринималась липкость постельного белья, которая постепенно улетучивалась вместе с испарявшейся влагой. Дыхание восстановилось, давая возможность крови исполнять свои обязанности в соответствии с ее статусом. Опустив ноги на пол, она села, собираясь встать и отворить полностью половину окна. Но состояние расслабленности не позволило этого сделать. Настя качнулась чуть вперед и застыла.
Свет бра стер массу деталей в образах сновидения, оставив без изменения лишь эмоциональный фон, сопровождавший их – с легким налетом чего-то постыдного. Но, как ни странно, это не вызвало ни раскаяния, ни даже сожаления. Может, только чуть-чуть. Образ человека из сна был размыт. Вместо лица светилось пятно. И сколько ни силилась она вспомнить его через чувства, так и не смогла. Вот от этого, как раз, по мере стараний, и росло ощущение сожаления. А еще – недовольства. Как когда-то в детстве, когда хотела очередную куклу, а ее не покупали, непонятно объясняя – почему. А она так этого желала. И потому злилась. Но не на родителей. На причины, о которых ей говорили, одушевляя их по простоте душевной.
Наконец, Настя все же встала и подошла к окну. Отодвинув горшочек с кактусом, чтобы не мешал, распахнула боковую фрамугу. Ночная прохлада, напоенная еще совсем не осенним ароматом, объяла разгоряченное сном тело. Заставила кожу отреагировать на себя. Луна уже ушла с горизонта. Темные, без желтых квадратиков света дома подчеркивали городскую яркость звезд. Они светились достаточно отчетливо в это время суток, почти незаметно пульсируя. Особенно Большая Медведица. Она – почти напротив, почти прямо на севере. Настя взглянула на часы на стене. Без пяти три. Подумала о завтрашнем дне – о том, что нужно выспаться. Постояла еще с минуту и вернулась в постель. Долго лежала, не догадываясь выключить лампу. Сознание, как заправский клипмейкер, стало варьировать мысли, свивая свою причинно-следственную цепочку только ему понятным манером, пытаясь снова и снова выявить размытый лик.