– Ну да, Батя таки специально себе руку отрезал для достоверности, – мрачно пошутил Яша.
Шутку никто не поддержал.
Дроздова допрашивали с особым пристрастием. Резвого капитана-особиста почему-то интересовали не подробности боя у переправы, а то, почему разжалованный за воинское преступление танкист Дроздов вновь оказался в танковых войсках.
– Наверное, танк доверить было больше некому, – огрызнулся Дроздов.
– А ты тут истерик не закатывай, а отвечай на поставленные вопросы, лейтенант! – рявкнул особист и тут же вытянулся по стойке смирно, приветствуя вошедшего начальника. Дроздов его не видел, так как дверь находилась аккурат за его спиной. Вошедший лишь бросил с порога:
– Капитан Окулов, доложите по ситуации… – и, оставшись невидимым, грузно присел на лавку в углу комнаты. Голос его показался Дроздову откуда-то знакомым.
– Лейтенант Дроздов был задержан ещё с тремя бойцами и деревенской девушкой при переходе линии фронта…
– Не при переходе линии фронта, а уже непосредственно в расположении штаба корпуса, – не дал капитану соврать Дроздов.
– Молчать!
– Пусть ещё раз расскажет, как всё было. А мы послушаем… – раздался голос. – Сидите, сидите, – бросил он Дроздову, увидев, что левую руку Дроздова поддерживает бинт, перекинутый через плечо.
Дроздов, глядя в глаза особиста, но обращаясь на самом деле к невидимому его начальнику, кратко изложил события последних двух недель, начиная с момента танкового боя у переправы под Смоленском.
Конец ознакомительного фрагмента.