Показательно, что в наиболее трудные, критические минуты человек, даже не будучи религиозным, церковным, обращается за помощью к Богу. По воспоминаниям ветеранов Великой Отечественной войны, в окопах не было атеистов. Оказавшись на волосок от смерти (например, перед атакой или при бомбежке), крестились и политруки, и бывшие уголовники. Может быть, внешне невидимое, но массовое обращение россиян к Богу в годы безмерных страданий стало важной сакральной причиной нашей победы в этой казавшейся уже проигранной войне. И не только в этой. Говорят, с кем Господь, у того и победа.
Впрочем, и сегодня при взлете и посадке самолета немалая часть пассажиров шепчет про себя что-то вроде: Господи, прости и помоги! В таких ситуациях срабатывает не логическое знание, а подсознательная потребность искать защиту от опасности у высшей силы, вера в которую сохранилась глубоко внутри нас под внешней оберткой навязанных цивилизацией рациональных знаний и убеждений. Многие авторитетные для молодого поколения люди (спортсмены, тренеры, актеры и т. д.), не стесняясь телекамер, шепчут молитву и крестятся, начиная ответственное дело.
Во все времена верными сторонниками идеи присутствия Бога в человеке были различные мистические учения – от неоплатоников III–IV веков до теософов ХХ века. «Есть в душе нечто настолько родственное Богу, что является не только соединенным с ним, но составляет с ним одно», – писал знаменитый мистик XIII века Мейстер Экхарт (56, 480). По версии Е. Блаватской, в человеке есть, во-первых, некая божественная сущность, или являющееся вечным высшее, духовное «Я», которое мы можем чувствовать только сердцем; во-вторых, – преходящее личностное Эго. Примерно так же структурирует внутренний мир индивидуума крупный писатель и один из авторитетных представителей мистицизма ХХ века О. Хаксли. Он говорит о присутствии в человеке «личностного Эго», которое изучает наука, и «вечной Сущности», являющейся идентичной или, по крайней мере, близкородственной Божественной Первооснове (156, 63).
У человека западной цивилизации рассудочная часть психического мира уже приобрела такую власть, что роль его сокровенной духовной сущности стала практически неощутимой. Все в жизни делается по уму и только по уму. «На Западе внешний человек забрал такую власть, что она заставила его отвернуться от своей сокровенной сущности и глубинного бытия»,