– Отец! – крикнула она с порога. – Что происходит?
Царь медленно перевел свой задумчивый взгляд на дочь, оторвав голову от ладони.
– О чем ты?
– Я слышала, отец, как все ветра, все снега, все звезды пропели отречение! Сама природа противится воцарению Бурана. Сам Север! Вы нарушили его волю… Почему ты не остановил его? – царевна произносила эти слова громко, а голос ее трепетал от возбуждения.
– Я сам надел на него корону, – твердо ответил Мороз, прерывая дочь. Он взглянул на нее с гордым вызовом, – Ты же знаешь, что требуется повторное отречение… Мы услышали только одно.
– Но… это же был глас Севера, – тихо произнесла Гесна, качая головой, – Вы должны были прекратить церемонию.
Мороз вздохнул. В темноте незажженных огней он выглядел постаревшим, таким уставшим и тревожным, что все вокруг, казалось, не решается посочувствовать ему и потому молчит.
– Гесна, дочь моя… – начал он негромко, словно втолковывая что-то маленькому ребенку, – по правилам…
– Да забудь о правилах! – взорвалась царевна. – Мы все обречены! Никогда, слышишь, никогда еще голос Севера не звучал так громко, откликаясь в моей душе! Я знаю, нас ждет лишь отчаянье, я почувствовала недоверие Севера, оно душит меня, подступая к горлу… И не говори мне о правилах, я знаю их не хуже тебя! Что же теперь будет?
– А что еще я мог сделать? – вдруг вскричал Мороз, поднявшись с трона. – Я слишком стар, чтобы управлять государством! Кто еще мог занять трон? Ты? Ты, белоручка, ты, слишком правильная для такой темной игры? Или Солнце? Но ведь это не его дом, а эта чертова болезнь пожирает его изнутри, ее ему подарила эта женщина… Эта женщина обрекла его на такую жизнь! Кто, кроме Бурана? Я слышал отречение, не думай, что мне все равно. Но кто, кроме него? Кто может быть более достоин?
– Не он…
– Он! Здоровый, сильный, к этому его готовили, этим он живет! Или назначишь пажа на место Бурана?
Гесна потупила глаза. Мороз смотрел на нее, ярость и отчаяние выжигали его лицо. Он медленно опустился на трон, устало склонил голову.
– Борода моя еще не седа, но я истощен… Мне нужен преемник, он нужен народу, – тихо произнес мужчина. Его голубые глаза с белыми прожилками снега затуманились, его душа будто исчезла куда-то, покинув бренную оболочку. Гесна все молчала.
– Я была неправа, – наконец подала она голос, – Прости меня.