– Бьюсь об заклад, что ты не боишься ни меня, ни кого-то другого, и сомневаюсь, чтобы на этот раз ты солгала. – Он не дал ей шанса возразить. – Итак, ты не отшивала Кроноса и не изменяла ему?
– Какая разница? – Она накрутила кончик локона на кинжал так, чтобы острие блеснуло на солнце. – Разве это имеет значение для того, что ты собираешься сделать со мной?
– Нет.
– Тогда и отвечать незачем. – Раз он упорно стоит на своем, то и она поступит так же.
Люсьен провел рукой по лицу и внезапно показался Анье чрезвычайно утомленным.
– Думаю, я могу дать тебе день, чтобы попрощаться с теми, кто тебе дорог.
– Ах, как мило, – воскликнула она. Однако ее сарказм длился недолго. Быстро прокрутив в уме короткий список своих близких, она почувствовала укол боли в груди. Мать. Отец. Уильям, ее единственный друг. Если Люсьену удастся ее победить, они, скорее всего, даже не узнают, что с ней приключилось. Будут искать ее, беспокоиться.
– Эта любезность распространяется на все твои жертвы? – поинтересовалась она и мысленно добавила: «Не надо так думать. Ты не жертва и никогда ею не будешь».
– Нет, – снова ответил он.
– Значит, одной мне так повезло?
Его полные губы снова сжались от недовольства. Какие бы страшные шрамы ни покрывали его щеки, ничто не могло отвлечь Анью от любования его прекрасными губами. Наверное, потому, что она знала, какие они на самом деле мягкие. Или потому, что они оставили в ее душе отпечаток, который она будет носить вечно.
– Да, – наконец снизошел Люсьен до ответа.
– Я намерена отклонить твое щедрое предложение, миленький. Предпочту убить тебя сейчас, чем ждать. Видишь ли, твое присутствие начинает по-настоящему досаждать мне.
Люсьен напрягся и, если б она не знала, что он (почти) бесчувственный вояка, заподозрила бы, что обидела его.
– И кто теперь грубит? – ровным тоном поинтересовался он.
Уж не решил ли он, что она говорила о его изрубцованном теле? Болван. Однако ответить ему означало бы дать новую пищу для разговора, поэтому Анья сказала:
– Как же мы это проделаем, а? – Она легонько подкинула свои кинжалы, поймала за рукоятки и повертела ими.
Люсьен бросил на нее полный сожаления взгляд, будто говоря, что любое другое действие было бы для него предпочтительнее решающего поединка.
– Только помни. Это был твой выбор – не мой.