Скрипнул пол. К Дюку от стола с наемниками подошел широкоплечий
здоровяк с ножом на поясе. Его дружки злобно захихикали.
— Знаешь, здесь чужакам не рады, — здоровяк высыпал пепел из
трубки в тарелку Дюка.
— Ты и сам на местного не тянешь, — Дюк отодвинул тарелку и сел
поудобнее. Вечер летел в одно место быстрее самолета.
— Что не тяну? — не сразу понял выпивший задира, — Нет, проблема
не в том, что я не местный. А в том, что ты зашел не в тот трактир.
Тебе здесь не рады, — здоровяк положил руку на рукоять ножа,
висевшего на поясе.
— Проблема в том, что ты еще и не очень умный. Кто здесь решает,
кому рады? Ты? Или, может, твои сестренки? — Дюк задрал подбородок,
чтобы показать высокомерное отношение к угрозе.
Хохот за столом вооруженной шайки прекратился. Они затихли и с
ненавистью уставились на Дюка. Зазвенела сталь.
— Ты, наверное, чего-то не понимаешь, — здоровяк достал нож, и
провел им по кожаному ремню с пистолетами, — Пара свежих шрамов
помогут убраться тебе отсюда побыстрее.
— Долгий, — Дюк вдавил спусковой крючок и прогремел выстрел. Из
кармана куртки пошел дым, а лицо здоровяка лопнуло, забрызгав
кровью маскировочную одежду Дюка. Агент вынул пистолет из кармана и
выстрелил еще четыре раза, быстрее, чем шайка успела опомниться.
Тела громко упали на пол в наступившей тишине. Надежный кольт
девятнадцать одиннадцать оправдывал любовь американских
спецназовцев. Люди закричали, на выходе из таверны началась давка.
Все спешили покинуть злосчастное место. Старый охранник торговца от
неожиданности даже уронил ружье.
Прежде чем хозяин таверны опомнился и достал обрез из-под бара,
Дюк уже выбежал на улицу вместе с толпой. Все пошло совсем
паршиво.
Через двадцать минут.
В пустую таверну зашел высокий мужчина с родинкой на щеке. Его
темные волосы прикрывал кавалерийский шлем с загнутыми полями, а со
спины свисал темны плащ. На вычищенной кирасе блестел пятиглавый
дракон.
— Ну и какого демона, у тебя, старая дрянь, дохнут мои наемники?
— вошедший сразу обратился к хозяину таверны. Он брезгливо
перешагнул через трупы. Взял белый платок, протер стул у барной
стойки и сел.
— Простите уважаемый Коннор. Как и было оговорено: подсыпал
парашку странному мужчине, явно из далеких краев. Чумазый весь
такой. Почти черный лицом.
— Дальше! — Коннор достал муштук и кисет с табаком. Хозяин
услужливо чиркнул и поднес горящую спичку.