Аккуратный дворик окружал ровный забор. Наколотые дрова сложили
у двери. Из трубы шел дым. Внутри стоял шум.
Дюк приготовил пистолет и постучался. Его паранойя била
тревогу.
— Кто там? — приятный и такой знакомый голос.
— Свои!
— Свои дома сидят, Дюк! — Дара открыла дверь, улыбаясь, — Ты
вовремя, заходи.
За столом у печки сидели женщины. Опрятные, в весенних платьях и
навеселе с румяными щеками, покрасневшими носами и парой пустых
бутылок.
— Здравствуйте, уважаемые, прошу прощения за беспокойство, — он
снял плащ и поклонился.
— Ну что вы! С таким знаменитым мужчиной стол только станет
веселее, — пухлатая гостья икнула и прикрыла рот ладонью.
— Знаменитым? — Дюк принес с собой сладости и пару бутылок коре;
на стол он поставил только одну.
— Да, Дара нам уже все уши прожужжала «мой Дюк такой, мой Дюк
сякой…»
— Ранада, вот что ты говоришь? — Дара стояла за спиной Дюка и он
ее не видел, но мог представить суровый взгляд девушки, — Тебя весь
район знает, дорогой.
Мягкие руки легли ему на плечи. Дара прижалась к спине Дюка.
Волна тепла растекалась по его телу.
— Вы же военный? Долго нам еще сидеть в городе?
— Бои еще идут, но нам удалось оттолкнуть… «Пользователь, пахнет
кровью. Человеческой и свежей». Дюк продолжил: — ...И вот, мне дали
день отгула.
— Везет Даре, вы сразу к ней, — женщины грустно вздохнули.
— А как дела в школе? Я слышал, что детей отправляют
работать.
— Верно. А что вы хотели? Военное время. Мужчин под ружье,
работать некому, а жить как-то нужно, — гостьи согласно закивали.
Они одновременно повернулись и посмотрели на Дюка. Что-то в их
взгляде или синхронных движениях вызвало волну холода на затылке
агента. Сильно кольнуло в груди.
— Простите, дамы. Я наверное устал, пойду к себе поднимусь, —
нежные руки не отпустили его, а только сильнее обняли. Дара
наклонилась к его уху.
— Прости, но твою комнату заняли! Школа попросила помочь и я не
смогла отказать. Одна девочка осталась без родителей. Я за ней
присматриваю.
— Это нелегко, ты же здесь одна, — Дюк продолжал смотреть на
гостий, двигая руки к краю стола и готовясь достать оружие. Червь
тревоги вгрызся в сердце.
— Ничего. Дамы, простите, но время позднее.
— Ох, конечно. Что-то мы засиделись, — женщины дружно встали
из-за стола, — Спасибо большое за угощение.
— Дара, хорошего вечера!