– Мишель, – Ричи мягко улыбнулся. – Я не прошу тебя идти против самой себя и делать то, к чему ты не готова. Не слушай Джей. Слушай себя и свое сердце. Сейчас я от тебя ничего не требую, я только лишь хочу поцеловать самую прекрасную девушку на этой вечеринке.
– Ты чудесный, – я нежно обняла его за плечи. Я не видела его лица. Наверное, хорошо, что я не видела его лица. Ведь на нем уже не было того приятного выражения. Мягкость куда-то исчезла, осталось только сухое недовольство. Но мне в этот момент Ричи казался самым понимающим, самым добрым парнем на всей планете.
– Вы были просто потрясны, – с шампанским в руке к нам в комнату влетела Деб. – Брэй! А ты продержалась даже дольше, чем я ожидала… – Она присела на диван, но тут же соскочила опять. – Да что это я! Побудьте наедине, голубки мои ненаглядные, я побежала! – и она вышла из комнаты так же быстро, как вошла в неё.
«Золотые хоромы!» – воскликнула бы я при виде потрясающего люкса, отведенного Дебби. Но ей было все равно. Улыбка и бодрое настроение покинули её сразу же, как она вышла из нашей комнаты. Мало кто знал. Хотя, вообще-то, не знал никто. Не знал, как плачет Деб по ночам. Как не хватает ей простого человеческого счастья. Весь тот карточный домик, который она так старательно вокруг себя построила, все люди, шикарные рестораны, огромные премии и поездки в самые лучшие клубы – ничего, совершенно ничего уже не приносило ей счастья. Точнее, счастье было, но было оно настолько мимолётным, что Деб его не замечала. У неё было всё, но не было ничего. Не было семьи, любимого человека, глупых одинаковых свитеров, домашнего печенья, вязаных носков с оленями, не было посиделок перед телевизором с чашкой приготовленного в микроволновке попкорна. А, пожалуй, только этого она и хотела.
Утром Деб проснётся, ярко накрасит губы, наденет свой любимый пиджак, шпильки и объемные брюки, купленные на недавнем показе в Париже, и как ни в чем не бывало поедет в офис, заскочив в дорогую кофейню за чашечкой латте. Вспомнит ли она, как лежала на диване в «золотых хоромах» с бутылкой шампанского, и со слезами по её лицу стекала тушь? Конечно, вспомнит. Но постарается отгородить это воспоминание. Убрать его на самую дальнюю полочку сознания. «Засунь рыдания подальше и покоряй вершины» – вот её закон успеха.