Но тут монарх, как и склоненный над ним брат, был отвлечен от решительной отповеди и сбит с мысли непонятным шумом в соседней комнате. Они оба развернулись к дверям спальни, а больной даже немного приподнялся на локте, устремившись в ту сторону. И тут створка дернулась, словно в нее врезалось внушительное тело, затряслась, а потом начала приоткрываться, пропуская в помещение шум борьбы и прорвавшегося к ним маркиза Георга Бурмворского. Тот влетел в помещение, резко остановился на середине монаршей спальни и, стрельнув глазами в сторону герцога, немедленно склонился перед государем в самом глубоком поклоне.
– Мой король! – маркиз говорил с присвистом, от тяжелого дыхания. – Герцог! У меня не было иного выхода. Чрезвычайные обстоятельства! Вильям! На два слова!
– Господи! – тяжело опустился больной на подушки. – Ничего не меняется! – поднял он чуть ожившие глаза к потолку, когда брат с Георгом отошли в дальний угол спальни, и маркиз начал шепотом горячо излагать привезенные из Амвия сведения. – Эта троица мне и помереть спокойно не даст!
– Кто тут говорит о кончине? – подлетел к нему Уильям. – Не имеешь ты права умереть именно сейчас, брат.
– И этому человеку я должен оставить трон и страну! Вертопрах! – сокрушенно закачал головой монарх.
– И не надо. Не оставляй! Сам правь, Гарольд. Я еще успею стать Уильямом Четвертым. Через несколько десятков лет, так полагаю, – сказал тот вполне убежденно. – А вот ты, если поторопишься отойти на тот свет, рискуешь не погулять на моей свадьбе с известной тебе особой. И, извини брат, но если не оставлю тебя сейчас и не уеду в Амвий немедленно, то могу лишить сына законных прав и будущего наследия. Так что… – тут герцог развил бурную деятельность. Он крикнул распоряжение, чтобы к нему сюда немедленно доставили лекаря, пригласили бы в спальню к брату его любимую супругу с дочками, а еще подскочил к окнам и дернул портьеры, чтобы пустить в помещение солнечный свет. – Причащение сегодня отменяется. Да здравствует жизнь, Гарольд! Твоя! Моя! Моей Аленькой! И нашего с ней ребенка! Брат! Будь добр, живи, а?! Аглая рожает. Если не успею, то ребенок будет незаконнорожденным.
– Но ведь рано же? – мучительно выдохнул король. – Ты говорил…
– Вот такая она обманщица. Все сделала, чтобы заморочить мне голову. А срок тот, что и должен быть. Мне ли не знать, брат!