Ловушка работает следующим образом. В надежде на лёгкую поживу соболь заскакивает на нижнюю доску, тянет лапкой за прикорм. Насторожка срабатывает. Верхняя доска под тяжестью давка падает и давит зверька. В результате этого соболь погибает практически мгновенно, не мучаясь. Драгоценная шкурка не имеет досадных порывов и кровоподтеков, что сказывается на качестве пушнины. В дальнейшем широкие доски предохраняют тушку от порчи грызунов и птиц. Хоть и рассчитана плашка на соболя, в ловушку отлично «идут» и более мелкие пушные зверьки, как считают настоящие охотники-соболятники – колонок, горностай и конечно же красавица белка.
Науке охотничьего ремесла Улю научил крёстный отец Егор Ворохов. Так же, как и дедушка Загбой, он склоняется к гуманному промыслу. Егор рассказал, показал и даже помог срубить крестнице несколько десятков ловушек. Остального Уля добилась сама благодаря настойчивости и старанию. Она сама выбирала дорогу будущему путику, который прошёл под гольцовыми россыпями, в лучших собольих местах. Уля одна строила самоловы, рубила небольшое зимовье, пригон для оленей, ловушку для «дядюшки амикана», рожон на росомаху и ещё многое из того, что необходимо ей для жизни и промысла в тайге.
В этот день удача отвернулась от Ули. За весь день перехода она отстреляла только одну белку. Не принесли радости и плашки. Из всех ловушек она вытащила только три белки, что считалось одним из самых неудачных дней. Если сравнить с предпоследним обходом путика, это была жалкая доля в потке девушки. В тот раз она принесла на прииск трёх аскыров, колонка и около двух десятков белок. Все удивились.
Успеху внучки радовался дедушка Загбой. Перебирая руками драгоценный мех, весело смеялась мать. Конюх Ивашка звонко цокал языком. Добродушная Пелагия ласково гладила Улю по голове. Даже всегда угрюмый и грозный приказчик Агафон посмотрел на девушку с должным уважением и на радостях выдал из склада бутылку спирта. Тогда пили все. Конюх Ивашка лихо разрывал кнопки тульской двухрядки. Дедушка Загбой, как всегда, изображая страшного амикана, топтался вокруг прыгающей Пелагии. Пьяная Ченка с распущенными волосами и грязным лицом сидела в углу и разговаривала сама с собой на эвенкийском языке. Вместе со всеми плясала и Уля. Она тоже выпила огненную воду. Совсем немножечко, два глоточка. Ей было непонятно весело. Язык девушки не держался во рту. Она говорила, что в следующий раз принесёт ещё больше соболей и белок, гораздо больше, чем сегодня! Может быть, пять шкурок, или столько, сколько у неё на руках пальцев.